Когда она была ребенком, он говорил ей полусерьезно: «В школе вам говорят, что полицейский — лучший друг человека. Однако в жизни лучше с ним не сталкиваться».
Тогда ей казалось это смешным, но теперь она поняла, что это серьезно. В этих словах был глубокий смысл.
Шина положила письмо в конверт, написала на нем адрес и положила в сумочку, чтобы оно не попалось на глаза полковнику Мансфильду.
«Он вездесущ», — думала она, дрожа. Она вспомнила, как лгала Люсьену Мансфильду, и ее щеки зарделись.
Но все эти воспоминания и даже недовольство мадам Пелейо при виде ее новой одежды не могли омрачить радость Шины. Солнце осветило ее комнату. Она подошла к шкафу и вынула костюм, который собиралась надеть.
Она опять не узнала себя, когда посмотрелась в зеркало в новом наряде. Пожалуй, это был самый простой костюм из того, что дала ей Фифи. Жемчужно-серые юбка и пиджак и к ним пальто из синего твида. Легкая блузка того же цвета, туфельки, крошечная шляпка. Все очень просто и скромно, без украшений. Однако эти вещи преобразили Шину.
Они красиво облегали ее грудь, подчеркивая тонкую талию. Короткая юбка открывала ее красивые ноги. Она увидела свои ярко-синие глаза, нежную кожу. На волосах играли золотыми бликами отблески света. Шина виновато отвернулась от зеркала.
— Суета сует, — произнесла она, чувствуя, однако, что это вознаграждение за долгое воздержание.
В новой одежде она расцвела, почувствовала себя женщиной.
«Наверное, раньше, в заботах о дяде Патрике, я забывала о себе», — решила Шина.
И вот теперь она ощутила свое обаяние. А может, это взгляды и поцелуи Анри Кормеля пробудили в ней это ощущение? Все утро Шина отгоняла от себя эту мысль, но независимо от нее кончики пальцев все время касались губ. Она почти вбежала в детскую, чтобы раздвинуть шторы.
— Я уже давно проснулась, Лои, — укоризненно сказала Мэди.
— Я тоже, — весело ответила Шина.
— Но вы могли прийти к нам пораньше, — надулась Мэди. — А то мы лежали здесь, думая, что еще ночь.
— А теперь вставайте, — бодро произнесла Шина. — Давайте подумаем, чем бы интересным нам заняться, пока сияет солнце.
— А уроков не будет? — с надеждой спросил Педро.
— Очень мало, — пообещала Шина. — Может быть, позанимаемся на прогулке.
— Здорово! — закричали дети.
Шина придумала для них игру. Она указывала объект на улице, и они должны были назвать его по-английски. Так и она сама узнала большое количество неизвестных ей ранее слов, потому что, ошибаясь в английском, дети прекрасно знали французский, испанский и марипозанский.
— Мы учим Лои испанскому, — объявила Мэди за обедом.
Шина попыталась угомонить девочку, поскольку все посмотрели на нее. Мадам Пелейо поджала губы, увидев ее новый костюм, в то время как Анри де Кормель смотрел на Шину с восхищением, и только Люсьен Мансфильд сохранял спокойствие и оставался серьезным.
— Ешь, Мэди, — сделала замечание своей воспитаннице Шина. — Не разговаривай во время еды.
— Я надеялась, что дети изучают английский язык, миссис Лоусон, — с неприязнью сказала мадам Пелейо. — Вчера утром я попросила Педро прочесть два или три простых слова, но он не смог.
— Они были очень трудные, мама, — стал оправдываться Педро.
— А я их знала, не так ли? — спросила Мэди.
— Как и любая девочка в твоем возрасте, — ответила мадам Пелейо.
— Мы сами должны говорить с ними по-английски, — вмешался Анри Кормель. |