На второй странице перечислялись адреса филиалов конторы Осборна и его меховых ателье в Нью-Йорке, Палм-Спрингс и Париже, а также даты пребывания Осборна в СССР за последние пять лет. Последнее — со 2 января по 2 февраля текущего года. Какая-то пометка была зачеркнута карандашом, но Аркадий сумел прочесть: "Личная рекомендация: И.В. Мендель, Минвнешторг". На третьей странице: "См. "Летопись советско-американского сотрудничества в Великой Отечественной войне", изд. "Правда", 1967 г.". И еще: "См. первый отдел".

Менделя Аркадий помнил: сначала уполномоченный по "переселению" кулаков, потом военный комендант Мурманска, потом заведующий отделом дезинформации КГБ и, наконец, заместитель министра внешней торговли. Но в прошлом году он умер… Ну да, конечно, у Осборна есть и другие приятели в том же роде.

А в наушниках звучало:

— Ваше смирение — вот что придает вам очарование. Русский чувствует себя ниже всех, кроме араба. Или другого русского…

(Слушатели захихикали, словно соблазненные светским тоном гостеприимного хозяина номера. А почему бы и нет? Американец-то свой!)

— Приезжая в Россию, умный человек держится подальше от красивых женщин, интеллигентов и евреев. Одним словом, от евреев…

Увеселяемые Осборном гости, видимо, находились в некотором заблуждении, если считали его нашим агентом. В таком случае черта с два слушал бы Аркадий сейчас эту запись! Пометка "первый отдел" (сбор информации о США), как и само досье, позволяла заключить, что Осборн был услужлив, покровительствовал советским художникам и актерам и постукивал на них. Судя по всему, болтовню какой-нибудь гастролирующей балерины, которую он радушно развлекал в Нью-Йорке, слушали потом и в Москве. Аркадий почему-то обрадовался, что больше в наушниках ни разу не раздался голос Ирины Асановой. Он позвонил Мише и принял приглашение поужинать у них, но, прежде чем уйти, посмотрел, не обнаружили ли чего-нибудь интересного его сотрудники. Стол Фета поражал образцовым порядком. Но от скандинавов толку явно не было никакого. На Пашином столе царил хаос, зато перепечатка телефонных разговоров Голодкина оказалась очень и очень любопытной. Вернее, последний из разговоров, записанных накануне. Сам Голодкин говорил по-английски, а его собеседник — по-русски.

"Г. Доброе утро. Это Федор. Помните, в ваш прошлый приезд мы договорились вместе посетить музей.

Икс. Да?

Г. Так, может быть, сегодня? Очень интересная выставка.

Икс. Простите, но я все эти дни очень занят. Отложим до следующего раза".

Хотя Икс, видимо, говорил по-русски вполне свободно, фарцовщик предпочитал объясняться с ним по-английски, то ли чтобы поупражняться в языке, то ли не веря, что иностранец действительно способен усвоить русский, — заблуждение не столь уж редкое…

Аркадий нашел запись этого разговора и снова включил магнитофон. Голос Икса он слушал весь этот вечер. Значи^т Осборн снова в Москве.

За ужином Миша хвастает новой стиральной машиной, за которой простоял в очереди десять месяцев, а потом включает ее. Машина мгновенно ломается. "Советское — значит отличное", — тотчас говорит Аркадий. Когда он пытается расспросить Наташу о Зое, та упорно молчит.

6

Аркадий допрашивает известных уголовников.

Вышедший по амнистии убийца Цыпин был склонен пофилософствовать.

— Я теперь шире смотрю, — заявил он Аркадию. — Преступность то возрастает, то снова падает. А почему? Все судьи. То подобреют, то снова свирепствуют. Ну, как фазы луны или там прилив с отливом. А облаву вы, начальник, зря устроили. Да знай я, кто замочил этих троих в парке, я бы сам к вам пришел.