Они вышли во внутренний двор, полный сверкающих "Чаек". Ямской, надуваясь от важности, открыл железную дверь, за которой оказался вестибюль, освещенный плафонами в форме белых звезд. По лестнице они спустились в обшитое дубовыми панелями помещение с узкими шкафчиками красного дерева по стенам.

Ямской быстро разоблачился и, задержав взгляд на почти черной гематоме, открывшейся на груди Аркадия, когда тот снял рубашку, воскликнул:

— Немножко досталось, э? — Прокурор взял из шкафчика полотенце и повязал его Аркадию на шею, как галстук, чтобы прикрыть огромный синяк. Свое он перебросил через плечо и, притянув Аркадия поближе, шепнул доверительно:

— Есть, знаете ли, бани и бани. Иногда и человеку, занимающему высокий пост, бывает необходимо освежиться. Но не стоять же ему в общей очереди!

По кафельному коридору они вышли к длинному бассейну с альковами, а Ямской все шептал:

— Построено в самый разгар культа личности. Следователи на Лубянке работали круглые сутки, вот и было принято решение обеспечить им возможность немного отдохнуть между допросами. Воду качали из-под земли, из Неглинки, подогревали паром и добавляли в нее соли. Но едва сдали в эксплуатацию, как Он отдал богу душу, и баньку было прикрыли. Но потом стало ясно, что не использовать ее просто глупо.

Ямской ведет Аркадия в альков, где "первый секретарь" и "академик по идеологической части", оба голые, едят черную икру и прочие яства, запивая их минеральной водой и водкой.

— История убеждает нас в необходимости зорко следить за Западом, — убежденно объявил академик. — Маркс доказывает необходимость интернационализма. А потому за этими сволочами немцами нужен глаз да глаз. Стоит только отвернуться, как они опять полезут на рожон, помяните мое слово.

— Это они ввозят к нам наркотики! — с жаром подхватил первый секретарь. — Они да чехи.

Ямской подмигнул Аркадию. Никто лучше работников прокуратуры не знал, что анашу привозят в Москву грузины, а ЛСД изготовляют в университете студенты-химики. Но Аркадий слушал вполуха, больше занятый нежнейшей лососиной.

Через несколько минут Ямской повел Аркадия вокруг бассейна — чтобы вытурить из бани, решил Аркадий. По пользовался — и хватит! Однако прокурор заглянул в другой альков, где упитанный молодой человек намазывал маслом ломтик хлеба.

— Вы, наверное, знакомы? Отцы ваши дружили водой не разольешь! Это ведь Евгений Мендель. Работает в Министерстве внешней торговли.

Евгений кивнул, чуть приподнявшись с табурета. У него были черные усики и круглое брюшко. Аркадию смутно вспомнился вечно хныкавший жирный малый. Ямской внезапно извинился и ушел, оставив их вдвоем. Аркадий присел и налил себе шампанского, пока Евгений сосредоточенно намазывал на хлеб черную икру.

— Я в основном по американским фирмам, — сказал Евгений, наконец-то оторвав взгляд от бутерброда.

— Совсем новая область? — спросил Аркадий, чтобы поддержать разговор, с нетерпением ожидая возвращения Ямского.

— Вовсе нет! У нас там много старинных друзей. Арманд Хаммер, например, был еще с Лениным знаком. В тридцатые годы "Форд" делал для нас грузовики…

Аркадий перестал слушать — названия иностранных фирм, которыми сыпал Евгений, по большей части были ему неизвестны. Но голос Евгения казался все более знакомым, хотя они не виделись многие годы.

— Хорошее шампанское, — сказал он, ставя бокал.

— Советское игристое! Собираемся пустить на экспорт! — Евгений поглядел на него с детской гордостью.

Отодвинув ширму, загораживающую вход, в альков вошел высокий, худощавый мужчина средних лет, такой смуглый, что Аркадий было принял его за араба.