|
Почти как у наших ментов, только легче и приклад выдвижной. А под стволом прикручена штурмовая рукоять11. Конечно, «калаш» с подствольником был бы много лучше, но пока и так сойдет. С номенклатурой было сложнее, поэтому пригодится Варенухино владение тарабарским наречием, хотя в принципе и без него разобраться будет несложно: осколочно-фугасные выстрелы я сразу же узнал по характерному грязно-коричневому ободку и отложил в сторону. В цинковых кофрах тут же под стойкой хранились еще маркированные белым с желтой полосой, коричнево-желтым и белым с красным пояском. Коричневые с желтым, это, по-видимому, что-то обычное, как и белые, скорее всего дымовые. Тряхнув головой от натуги и ругнувшись сквозь зубы, я направился к пленному, о чем-то оживленно беседовавшему с нашим переводчиком-добровольцем. Вдруг Варенуха встал и сначала негромко, а потом в голос загоготал, правда, быстро спохватился и замолк. С недоумением на водилу смотрели я и пленник, вид хохочущего мужика в напяленной на голое тело трофейной «разгрузке» и с заклеенной лейкопластырем физиономией – это зрелище комичное. – Чего веселого он тебе сообщил, Виталий Семеныч? – Так они это... – справившись с собой, водила подавил смешок и продолжил: – Помнишь, как они вокруг нашей ямы сгрудились, я еще тогда удивился? – Ну, помню, и что? – Они тут клад ищут, который Колчак закопал. – Чего-о? – недоумению моему не было предела – Золото в нашей траншее?! При слове «золото» поляк напрягся и с интересом зыркнул в мою сторону. В одно мгновение я сообразил, как можно добиться своего, не прибегая к крайним мерам. С одной стороны, все действительно выглядело логично: дыра в земле, непонятные мужики с оружием, явно не военные. Сделав серьезное лицо, я повернулся к Варенухе и тихо, со значением приказал: – Переведи иностранцу, что они правильно догадались: мы живем в этих лесах и охраняем колчаковский клад от большевиков. Переводи. Варенуха прыснул было в кулак, но, увидев мои бешеные глаза, в совершеннейшем недоумении стал переводить. Лицо поляка просветлело, в глазах загорелся плохо скрываемый огонек наживы. Быстро мотая головой в направлении аутпоста, пленный заговорил. Варенуха, все еще теряясь в догадках, начал переводить: – Про клад ему рассказал один из наших военнопленных, они сговорились, что за координаты этот вот, – Варенуха ткнул пальцем в иностранца, – вывезет его на местности показать, а потом отпустит. Но все сорвалось, американцы забрали всех русских пленных в тот же день и куда-то угнали. Вот они с друзьями по окрестностям и шарят. Вдруг клад где-то недалеко зарыт. Как под землю машина ихняя провалилась, они даже обрадовались. Думали, может, ход подземный... После всего пережитого услышанное звучало страшно. Мысли о том, что вот ходят по земле еще и те, кто хочет не только жить, но и разбогатеть, банально не приходили в голову. Поборов очередной приступ раздражения, я спокойно кивнул водиле, чтобы перевел мои слова. – Семеныч, скажи кладоискателю, что если его все еще интересует золото, то я готов показать, где оно лежит. Но есть одна проблема: его и тех покойников скоро хватятся на базе. Спроси, хочет ли он делиться с ними? Переставший уже что-либо понимать водила одернул вставший дыбом на его внушительном брюхе разгрузочный жилет и перевел сказанное нейтральным тоном, постоянно мешая русский мат и польские слова. Поляк тревожно глянул на меня и принялся что-то объяснять переводчику. Варенуха совсем уже серьезным тоном начал пересказывать услышанное: – Он тебе не верит. Говорит, что и тому русскому не поверил. Требует отвести его сразу на место, тогда он про нас никому не расскажет. – Передай, что это можно устроить, – я сделал озабоченное лицо и показал рукой на багажник джипа, – скажи, что вместе туда и пойдем, если он сомневается. |
