— Когда это с тобой случилось… ты решил все бросить?

— Нет, это было позже.

И он замолчал. Эдна почувствовала, как он вдруг напрягся.

— Юджин? Что произошло позже? — Прежняя Эдна не стала бы настаивать, но сейчас что-то в ней переменилось, рухнул какой-то барьер, дотла спаленный жаркой любовью. — Не говори, что ничего не случилось. Ты же бросил карьеру и привычную жизнь. — И она добавила наугад — Противопоставил себя семье?

Его затрясло так, будто сквозь него пропустили ток. Раскаяние захлестнуло Эдну: видно, она тронула открытую рану. Ей следовало быть поосторожней, долголетние наблюдения за взаимоотношениями дядюшки Бена с ее родителями кое-чему должны были ее научить…

— Извини, — робко сказала она. — Я не должна быть любопытной… Впрочем, ты сам упоминал про свою семью.

Он подозрительно долго молчал, и как раз тогда, когда она уже решила смириться с его молчанием, его словно прорвало:

— У меня… бывали сновидения. Когда я лежал в клинике, мне приснились ребятишки на пикнике… Они играли, смеялись, потом сгрудились вокруг какого-то человека. Это был Вениринг с кучей игрушек… Неожиданно дети увидели меня и бросились врассыпную. — У Юджина вырвался безрадостный смешок. — Сон, навеянный чувством вины… Но я никогда до того момента не чувствовал себя ни перед кем виноватым. Когда я проснулся в то утро, Вениринг стоял в моей больничной палате. Он ничего не говорил, а просто молча смотрел на меня. Затем покачал головой… На лице у него было такое… ужасно печальное выражение. Я никогда не видел ни у кого такого взгляда. Я попытался спросить, чего он хочет? Но слова не шли из горла… Я не знал тогда, что его уже нет в живых.

— И тогда ты решил покинуть мир бизнеса? — предположила Эдна.

— Нет, не тогда, — сказала он, и в его голосе прозвучали знакомые жесткие нотки. — Тогда я был упрямым ослом, чтобы понять знамение. Я уже говорил тебе: я вышел из игры, когда узнал, что Вениринг покончил жизнь самоубийством. А случилось это через какое-то время после того, как я окончательно поправился. Клянусь, Эдна, — подтвердил сухо Юджин. — Он стоял у моей кровати. Он меня разбудил. Сиделка заподозрила что-то и вошла в палату. Когда она открывала дверь, я его еще видел, а потом он исчез. Естественно, я решил никому никогда ничего не рассказывать об этом.

При его словах Эдну обдало горячей волной сочувствия.

— Эдна! Это не было продолжением моего сна, понимаешь? Я остро чувствовал все происходящее вокруг меня, — укол внутривенного вливания, проклятую боль в желудке, слышал телефонный звонок в кабинете врача, ощущал надоевшие запахи стерильно чистой клиники….

— Я верю тебе, — сказала Эдна мягко, ее самолюбие приятно щекотала мысль, что он доверился ей.

— Ты… ты в самом деле веришь мне?

— Конечно, верю. Верю, что ты видел его. Ведь ты не сумасшедший. Правда, я не могу объяснить случившееся, но это неважно.

Юджин почувствовал, как мучившее его напряжение начало спадать. Его тело обмякло, расслабилось.

— Я даже рада, что Вениринг появился в твоей палате тогда. Иначе ты бы не решился бросить бизнес, который едва не погубил тебя.

— Однако вопрос в другом. Почему он пощадил меня? По правилам игры он должен был отомстить.

Эдна потянулась и привстала, опершись на локоть.

Каюту освещал лишь слабый свет, лившийся из иллюминатора. Однако глаза девушки привыкли к полумраку, и она хорошо различала контур лица Юджина. Ей и не нужно было его видеть. По страдальчески искаженному голосу она понимала, что он чувствует, и порадовалась окружающей их темноте.