|
Перед парадом они отстоят пасхальную службу в церкви Святого Томаса. Вот там то и представится возможность если не исследовать гибрид, то хотя бы полюбоваться цветками. – Как же, – живо согласился я. – Вы никогда еще не бывали на пасхальном параде, так что отведете душу. Только вам нужны новые костюм и шляпа, а до пасхи осталось всего пять дней… Я прикусил язык, поскольку Вулф реагировал на мои слова совершенно не так, как ему полагалось. Вместо того, чтобы ожечь меня испепеляющим взглядом, или рыкнуть, или и ожечь и рыкнуть, он внимательно слушал и задумчиво кивал, как будто предстоящая толкотня локтями и другими частями тела в пасхальной сумятице, с собратьями по разуму на Пятой авеню ничуть не претила ему. Воистину зависть облагораживает человека. – Нет, не выйдет, – провозгласил Вулф. – Если бы я сумел на протяжении всей службы стоять прямо перед ней и разглядывать цветы… Его плечи чуть приподнялись и вновь опустились. – Нет. Я должен рассмотреть их без помех. Под лупой. Хотя бы один цветочек. Ты отказался. Сол тоже не согласится. Орри? Я помотал головой. – Сомневаюсь. За две сотни он за это не возьмется. Разве что даром, в качестве личного одолжения вам. Вулф скорчил гримасу. – Я не стану просить его об одолжении. – Хорошо. Помещать объявление в газете с просьбой откликнуться опытного похитителя орхидей времени у нас уже нет. Хотите, чтобы я подыскал подходящего проходимца? – Да. – Тогда я порыщу вокруг. Есть у меня на примете одна кандидатура – даже две. Но не вздумайте сулить ему вознаграждение за «дополнительные осложнения». Если таковые возникнут, то это – его сложности. Сотнягу за риск и еще сотнягу, если ему удастся заполучить побег или хотя бы его приличную часть. Согласны? – Да. – Вулф нахмурился. – А вдруг он потерпит неудачу? – Он исподлобья воззрился на меня. – У тебя есть фотоаппарат для цветной съемки. – У вас есть, – поправил я. – Вы за него заплатили. Но я им при удобном случае пользуюсь, вы правы. – Считай, что сейчас как раз подвернулся такой случай. Воскресенье – твой выходной день, когда мы не ведем важного расследования, но я бы предложил, чтобы в этот раз ты взял себе другой день. Я полагаю, во время этого столпотворения на Пятой авеню будет несколько дюжин людей с фотоаппаратами? – Не дюжин. Несколько тысяч. Вулф приподнял ладонь. – Так что? – Что ж, – задумчиво промолвил я, – должен признать, что Орри мог бы завалить это дело, тогда как я, скорее всего, сумел бы щелкнуть пару кадров. Правда, я не уверен, что получится естественный цвет. С розовым можно намучиться. Но, увы, ничего не выйдет: вы сами признали, что воскресенье – мой выходной, так что я мог бы пожертвовать им только в качестве личного одолжения вам, а вы не станете просить об одолжении. Так что – мне очень жаль. – Мне следовало внести уточнение. Есть только четыре человека, к которым я могу обратиться с просьбой о личном одолжении. Орри в их число не входит. Ты входишь. – О, тогда другое дело. Только зовите меня «мистер Гудвин». Вулф стиснул зубы. – Мистер Гудвин, – процедил он, – я прошу вас о личном одолжении. Поразительно все таки, сколь низко падают эти завистники! Глава 2 В пасхальное воскресенье погодка выдалась не ахти, хотя случалось и похуже. Когда незадолго до полудня я вышел из нашего старенького особняка, косые солнечные лучи освещали только противоположную сторону Западной Тридцать пятой улицы, поэтому, чтобы хоть немного прогреть косточки, я перешел на другую сторону. |
