-  У господина Трэйтора хорошие связи, - сбивчиво заговорил Арчибальд, комкая в своей медвежьей лапе краюху ржаного хлеба и засыпая пол вокруг себя крошками мякиша. - Кроме того, внушительная сумма денег, которую пришлось внести…

    Джош посмотрел в глаза Шварцу и понял, что тот врет. Врет глупо и неумело. Грыжа поспешно отвел взгляд и умолк на середине фразы.

    -  А что ты, Джош, невесел? - спросил он, стремясь хоть как-то выпутаться из неловкого положения и перевести разговор на другую тему. - Дела не идут, или женщины не любят?

    -  Марта умирает, - это выплеснулось само, непроизвольно, как кровь из раны. - Умирает. Лекарь сказал - не больше трех дней осталось…

    Над столом повисло угрюмое молчание, даже Сундук захлопнул пасть и уставился в стол - и сбивчивый шепот Молчальника услышали, кажется, все:

    -  Я бы за нее… душу не пожалел… Я бы…

    Джош уронил голову на руки, и словно издалека услыхал сдавленный голос Арчибальда Шварца, которого теперь венские воры будут звать Висельником целых полтора года, до дня его внезапной смерти от апоплексического удара:

    -  Ты, парень, думай, что говоришь! Душу, ее… ее, это самое…

    Грыжа явно хотел сказать что-то еще, но поперхнулся, закашлялся и умолк.

    Джош плохо помнил, что было дальше. Он долго пил, не пьянея, чуть не подрался с Сундуком, но их вовремя растащили, потом Молчальник стал отвечать на вопросы собутыльников по-подгальски, удивляясь их непонимающим физиономиям и время от времени ловя на себе пристальный изучающий взгляд Джона Трэйтора. Наконец приятели Грыжи куда-то исчезли, следом за ними нетвердой походкой покинул трактир и сам Грыжа, и они с Трэйтором остались за столом вдвоем.

    Похожий на испанца человек со странной английской фамилией отставил в сторону кружку с вином, и Джозеф, предчувствуя что-то смертельно важное, сделал то же самое.

    Отрезвление ударило неожиданно и коварно, словно нож в спину.

    -  Итак, вы говорили, что не пожалели бы своей души в обмен на жизнь Марты Ивонич? - с едва заметной усмешкой проговорил господин Трэйтор, дернув себя за клочок волос на подбородке.

    …Она бежала темными запутанными коридорами, где с бугристого потолка капала слизь, на стенах копились огромные колонии светящихся гусениц, а за спиной раздавался топот и тяжелое дыхание Стражей; Марта мчалась из последних сил, унося с собой что-то… она сама не знала - что именно, но бросить украденное было нельзя, никак нельзя, да и Стражи все равно не оставили бы ее в покое.

    Марта чувствовала, что уже давно заблудилась в этом бесконечном внутреннем лабиринте, что Стражи гонят ее к Черному Ходу, к тому пульсирующему омуту, разъедающему жертву, о котором ей не раз рассказывал вечерами батька Самуил. Несмотря на ужас и липкое отчаяние, парализующие волю, она заставила себя остановиться и встретить Стражей лицом к лицу. Это ничего не давало, кроме возможности