Ребята из другой смены, старожилы, отпахавшие на стоянке почти год, удивили меня еще больше, рассказав, что у нас ставят машины такие известные люди, как Нишулин, Домкратов Синий, Большиков, Тафт, Будулайнен, Габо, Ивицкая, Ячмененко, Юрнольник и шоумен Юсупович.

За семь лет жизни в столице я ни разу не встречал никого из отечественных «звезд», и поэтому несколько оробел, узнав о таком количестве клиентов знаменитостей, с которыми я могу встретиться в любую минуту.

Помимо дежурств, раз в неделю я посещал теперь спортзал, где исправно дергал за ручки тренажеров и с наслаждением плескался в бассейне. После окончания испытательного срока к физподготовке должны были прибавиться огневая и психотренинг.

Под валом новых впечатлений события, связанные со смертью Николеньеи и Леднева, стали потихоньку забываться, отходить на второй план, утратили свою, ну, актуальность, что ли… Забылось даже ощущение ужаса и беспомощности, треклятый амулет больше не мерещился мне ни на яву, ни во сне, лишь исправно крутилась над моей головой золотая Сварга, но это, как начал догадываться, уже навсегда…

Первая получка, пятьсот долларов, сподвигла меня на покупку телевизора, о котором я давно мечтал. Конечно, чудо телевизионной техники, вроде Паганелевой «Сони», я не потяну, а дешевенький корейский аппарат, с полуметровым по диагонали экраном, был мне вполне по средствам. Но странное дело: купив телевизор, я с удивлением обнаружил, насколько тупо и неинтересно наше отечественное телевидение. Реклама, бесконечные пошлые шоу «про жись», сериалы, голливудские фильмы конструкторы… Спрос рождает предложение – со следующей получки я твердо решил купить видеомагнитофон, чтобы смотреть то, что мне нравиться.

Так, в мелких делах и заботах, шло время. Витька больше не появлялся, Борис, позвонив как то, снова пригласил в гости, но в выходные я работал, а в будни работал он, и встреча не сложилась.

Был обычный октябрьский день, понедельник. Я, как всегда, к трем дня приехал на стоянку, заполнил журнал, пересчитал машины, отметил количество свободных мест и сел читать книгу, дожидаясь напарника, который почему то опаздывал, наверное, застряв в своем Солнцево.

Капитан приехал аж в седьмом часы. Был он бледен и почему то здорово нервничал. Извинившись за опоздание, и как то неприятно пряча глаза, капитан достал из сумки бутылку водки:

– Серега, у меня повод. Дочку замуж отдаю, давай выпьем сегодня, ближе к ночи? Событие все же…

Пить мне, честно говоря, не хотелось. Во первых, я боялся снова надраться, во вторых, на службе нам пить было строжайше запрещено, и, наконец, в третьих, я совершенно не хотел пить с рябым капитаном – ну о чем нам было с ним разговаривать? Но повод все же обязывал – свадьба дочери, святое дело, и после одиннадцатичасового телефонного рапорта мы сели, разложив закуску, капитан разлил водку и мы выпили по первой, за здоровье молодых.

Неприятное чувство неестественности возникло у меня где то на третьем тосте – слишком уж моя доза превышала капитанову. Но, за анекдотами и всякими прибаутками, я не придал этому значения – мало ли, может человек хочет как следует угостить напарника!

Обычно ночью мы спали по очереди – три часа один, три часа другой. Но сегодня капитан, сославшись на опоздание, предложил мне поспать побольше – ему, мол, не спиться…

Мы допили водку, покурили, и в половине третьего я, сморившись, улегся на топчан, укрывшись бушлатом – на улице подморозило. Глухо шумели машины, проносясь по залитому оранжевым светом фонарей Садовому, бормотало что то радио на подоконнике, капитан ушел делать обход, и я уснул, успокоенный теплом и водкой…

Проснулся я неожиданно – за окном будки разговаривали. Часы на стене показывали пятый час утра, но на улице было по ночному темно.