Скульптор, использующий современные материалы — пластмассы, полимеры.

Абстрактное направление. Этот вид творчества Петре был чужд, однако она вынуждена была признать, что работы были талантливы. Серпантинные изгибы прозрачных трубок с вкраплениями полихромных волоконно-оптических частиц. Выглядят гармонично, удачно решены с композиционной точки зрения.

В прошлом году он выставлялся на другом берегу залива, в Сан-Франциско, в галерее на Пост-стрит. Работы были оценены в две и три тысячи, и три скульптуры были проданы.

Пи-Кассо.

Он и Омар. Повезло ей в этом году на художников.

В гараже Добблера были аккуратно сложены вязанки пластмассовых труб разных размеров.

Самая большая трубка соответствовала орудию, наносившему 28 июня смертельные удары.

Когда она встретила его в доме брата, он заявил, что живет в Сан-Франциско, но на самом деле проживал в Окленде, хорошем районе. Небольшой дом, подражание стилю Тюдоров, на холме, с которого открывался красивый вид. Залива не было видно, зато из окон спальни перед его глазами простирались чудесные, поросшие деревьями оклендские холмы.

В спальне одежда, несколько книг в бумажных обложках с рассказами о настоящих преступлениях да телевизор на журнальном столике. Остальные помещения в доме такие же спартанские.

С другой стороны дома был гараж, к которому примыкала невысокая, без окон, цилиндрическая башня, площадью в четыреста квадратных футов. Вход в башню преграждала тяжелая стальная дверь. За дверью находилась студия Добблера.

Музей Теда Добблера.

Многоликий Тед. Петра видела в нем самовлюбленного человека, хроникера собственных темных деяний.

Деяния эти продолжались двадцать четыре года.

Добблер ничего не выбрасывал: у него сохранились все театральные программы, авиабилеты, квитанции, и не вперемешку, а аккуратно разложены. За несколько секунд Петра смогла отследить все его полеты в Лос-Анджелес. Но Петра уже знала, что «дядюшка Тед» жил в доме на Росита-авеню со старшим братом Куртом и племянницей Катей.

Ему выделили комнату рядом со спальней Кати. Там он держал несколько пар брюк, три рубашки, кожаный пиджак и черную спортивную куртку. На первый взгляд, ничего интересного для криминалистов, однако впоследствии при исследовании эксперты сумели соскрести крошечные маленькие пятнышки с двух рубашек и джинсов. Эти пятна пережили стирку и глажение.

Возможно, дело было в старой, ненадежной стиральной машине. Серьезная Катя сказала:

— Хлам. Течет постоянно и плохо отстирывает. Свирепо посмотрела на отца.

Курт мигнул. Наконец-то хоть какая-то эмоция.

— Я куплю новую, Катя.

— Ты всегда это говоришь.

Три пятна были слишком слабыми и не годились для анализа ДНК. Зато одно пятно полностью вписывалось в дело Марты Добблер, другое обязано происхождением косметике Корал Лэнгдон, а третье указывало на матроса Хохенбреннера.

Петра пришла на место преступления, как только услышала о нем по своей рации. В это время она находилась в доме Курта Добблера.

Прибыв туда, увидела, что два голливудских следователя, которые как следует не знали Айзека, обращаются с ним как с подозреваемым. Он упомянул в разговоре имя Рейса и заместителя начальника Рэнди Диаса. Наконец кто-то позвонил Диасу, и тот приехал в «корвете». На нем были тренировочные штаны из черного бархата и кроссовки за двести долларов. Удачно, что приехал: Петра успела схватить его и проинформировать.

— Сэр, дело раскрыл этот мальчик. Она рассказала подробности.

— Впечатляет, — удивился Диас. — Думаю, наряду с участком и он заслуживает благодарности.

— Благодарность, кажется, мало что для него значит, — сказала Петра. — Он хороший мальчик, выдающийся. Я за него ручаюсь.

Диас улыбнулся.