– Мне кажется, мужчина, который так умеет прощать, должен быть выбран, – сказала Присцилла.

– Определенно, ты храбрее, чем я о тебе думала, – заявила Бонни. – Я ни за что на свете не пошла бы объясняться с этим человеком.

Пэтти сдержанно улыбнулась. – Если вам приходится объясняться с женщиной, – сказала она тоном человека, излагающего естественное право, – то лучше написать письмо; если же это мужчина, всегда объясняйтесь с ним лично.

XII. Крайности этикета

– Если бы именно я придумала этикет, – сказала Пэтти, – я бы устроила так, чтобы вечеринки посещались целый год после указанной даты, а в конце полагалась бы трехдневная передышка.

– В таком случае, – заметила Присцилла, – мне кажется, что ты бы полностью вычеркнула миссис Миллард из списка приглашенных.

– Абсолютно верно, – сказала Пэтти.

Миссис Миллард – более известная в интимном кругу как миссис Прекси – ежегодно приглашала старшекурсниц на званый ужин на десять персон. Недавно наступил черед Пэтти, но по прихоти своенравной неудачи она как раз лежала в лазарете. Пропустив веселье, она, тем не менее, посчитала, что теперь нанести визит необходимо.

– Разумеется, мне ясно, отчего предполагается, что вы придете, коль скоро вы бываете на приемах и вкушаете от яств, – продолжила она свою мысль, – но я просто не в состоянии понять, почему мирный гражданин, который всего лишь жаждет поступать по своему усмотрению, получив приглашение, которого он совершенно не запрашивал, вдруг считает своим долгом надеть свой лучший костюм, лучшую шляпу и перчатки, дабы отправиться в гости к людям, с которыми едва знаком.

– Ты немного запуталась в вопросах пола, – сказала Присцилла.

– Это недостаток языка, – сказала Пэтти. – Мне кажется, ты поймешь, что логически все верно. Увидишь, что произойдет, – продолжала она, – если довести эту идею до логического завершения. Предположим, например, что всем женщинам, которых я когда-либо встречала в этом городе, внезапно ударит в голову пригласить меня на ужин. И вот мне – абсолютно лишенной подозрительности и не виновной во всякого рода грехах, благодаря чистой условности, к изобретению которой я не имею отношения, – в последующие две недели пришлось бы не только сесть и написать сотню отказов, но и нанести сотню визитов. Одна мысль об этом приводит меня в содрогание!

– Не думаю, Пэтти, что тебе стоит об этом беспокоиться. Мы, конечно, знаем, как ты знаменита, но не до такой же степени.

– Нет, – согласилась Пэтти, – я не имела в виду, что считаю, будто я действительно получу много приглашений. Просто дело в том, что каждая из нас подвергается постоянной опасности.

В то время как разгоралась беседа, Джорджи Меррилс, развалившись на диване возле окна, читала «Венецианского купца» в той опасно бесстрастной манере, которую не слишком бы одобрил преподаватель по теории драматического искусства. Когда, в конце концов, в комнате стало слишком темно, чтобы читать, она отбросила книжку, подавляя зевоту. – Если бы Бассанио выбрал не тот ларец, – заметила она, – Порция стала бы посмешищем. – С этими словами она обратила свое внимание на территорию кампуса за окном. По тропинке со стороны озера шли стайки девушек, и звук их голосов, сопровождаясь смехом и звоном коньков, парил в сгущающихся сумерках. В других дортуарах сквозь снежное пространство и голые деревья начинали вспыхивать огоньки, а ближе, на расстоянии вытянутой руки, неправильными и гораздо более различимыми очертаниями возвышалось здание ректората.