Обидно обладать даром, который можно использовать лишь во благо другим. Но таково положение сословия, к которому я принадлежу. И это, говоря начистоту, не самый худший вариант. Я подумала о таких, как Ярик, для которых магия навсегда останется под запретом, и содрогнулась. Оглядев себя напоследок в зеркало, я осталась не то чтобы довольна, но, скажем так, удовлетворена и, глубоко вздохнув, отправилась на встречу с новыми хозяевами.

ГЛАВА 2

Пока я была в комнате, кто-то зажег настенные светильники, и теперь крошечные язычки пламени танцевали по обе стороны от меня, отчего казалось, что я иду по пылающему тоннелю. Я получила возможность хорошенько рассмотреть роскошную обстановку Ашеррадена. Тут, наверное, одна картинная рама стоит больше, чем моё годовое жалованье. Ярик был прав: заблудиться, ступая по освещенному пути, довольно трудно.

Я была на месте за пять минут до назначенного времени. В обеденной зале помещался стол длиною метров десять, в центре которого стояла ваза с цветами, а рядом — затейливое хрустальное блюдо с фруктами. Откуда-то сверху неслись звуки музыки. Подняв голову, я обнаружила в галерее над входом нескольких музыкантов. Они самозабвенно выводили что-то протяжно-лиричное.

Хозяева, как то и положено важным господам, заставили себя ждать. И я терпеливо дожидалась, наблюдая, как слуги накрывают на стол, и развлекаясь тем, что представляла себе нового работодателя. Я настолько увлеклась этим процессом, что чуть было не пропустила момент его появления.

Граф Ашеррадена, Кенрик Мортленд, оказался высоким худощавым мужчиной лет тридцати с небольшим. Бледное лицо обрамляли черные витые сосульки, а немного крючковатый нос и простой тёмный сюртук делали его похожим на ворона. К тому же его сиятельство хромал, уродливо выкидывая в сторону правую ногу и тем самым окончательно развенчивая миф о том, что благородная кровь может помещаться лишь в утонченном сосуде.

Увиденное меня удивило, если учитывать скандальную историю его женитьбы, некогда наделавшую столько шума при дворе.

— Милорд, позвольте представиться. Меня зовут Аэнора Кармель, и я прибыла сюда, чтобы учить ваших детей основам придворной магии и этикета.

Граф дернулся и изумленно воззрился на меня, как если бы с ним только что заговорило кресло, и не просто заговорило: оскорбило. Его лицо пересекла судорога, черные глаза под лохматыми бровями-гусеницами злобно вспыхнули.

— Какая приятная и неожиданная новость, Равен! — раздался позади меня холодный язвительный голос. — Оказывается, ты втайне от нас обзавелся миссис Фарроуч, да ещё и целым выводком в придачу. Мои поздравления, но даже не рассчитывай, что отпишу тебе Ашерраден в качестве свадебного подарка.

Я резко развернулась и увидела в дверях высокого ладного джентльмена, чуть помоложе первого, который только что произнёс эту фразу. Его рот был изогнут в полуулыбке, но вот невыносимо пронзительные голубые глаза — будто кто-то сунул ему в глазницы по топазу — оставались холодными. Холеное лицо, ленивые движения, небрежный тон, а главное, перекошенное от ужаса лицо мистера Берниса за его плечом (у старика разве что пена изо рта не шла. Надеюсь, его не хватит удар) явно свидетельствовали о моей ошибке.

— Мисс Карррмель, — прорычал старик, — позвольте представить вам будущего хозяина, графа Ашеррадена.

Вот теперь всё встало на свои места. Саркастичный граф был не просто хорош собой, а убийственно хорош. И дело даже не в правильности лица (широкие скулы и слишком полные для мужчины губы помешали ему попасть в ряды канонических красавцев), а в каком-то сочетании ленивой холодности и сдерживаемого напряжения. Отчего-то я сразу поняла значение слова «порочный», которым пестрели страницы романа, что я сейчас читала.

— Простите мою ошибку, милорд, — присела я в учтивом поклоне.