|
Своевременное напоминание о вине (только не укор ни в коем случае!) способно сделать больше, чем прямой приказ: принцесса вздохнула, но сомкнула ладони на кружке. И сделала глоток. – Вкусно. – Конечно, вкусно. Мне незачем вас травить. – А мог бы. Это верно. Отравить, расчленить, сжечь, смешать золу с землей, разбить клумбу и посадить на ней весной, скажем, пион: говорят, этот цветок любит расти на останках. Может, и следовало так поступить? В любом случае, момент упущен. – Оставить имперский престол без законного наследника? Я не настолько самонадеян. – А что такого? Подумаешь, нашлось бы много желающих. – Задумайтесь над своими словами. Точнее, над одним из них. Принцесса криво усмехнулась: – Это над каким же? Над «желающими»? – Нет. Над словом «много». – Так хорошо же: будет, из кого выбирать! Или нет? – Добавила она, заметив в моем взгляде грустную улыбку. – С одной стороны, хорошо, с другой… Позвольте сделать небольшое отступление. У любого события всегда есть две стороны, хорошая и плохая. Это как две горсти песка на весах: довольно нескольких крупинок, чтобы одна из чаш перевесила. Но песок, как ни странно, насыпается из одного и того же мешка, только разными руками. Так и с вашим предположением о претендентах на престол. Большое количество полезно, но не в борьбе за власть. Собственно говоря, даже два лагеря способны ввергнуть страну в бурю гражданской войны. А я еще надеюсь прожить свою жизнь в мирной стране. С вашего позволения. Сари слушала внимательно, не перебивая, хотя подозреваю: знала все рассказанное так же хорошо, как и я. Точнее, наверняка уже слышала от наставников, только предпочитала не задумываться раньше времени. – Значит, по твоему мнению, лучше, если я стану императрицей, чем кто то еще? – Несомненно. – Даже если я не гожусь для этого? – Даже если… Осекаюсь, потому что зеленые глаза снова начинают подозрительно блестеть. Только слез и не хватало. Для полного счастья. – Почему вы так говорите? – Потому! – Отвечено с вызовом, но непонятно, кому и зачем брошенным. – Сам не видишь? – Что я должен видеть? – Ты или дурак, или сволочь, – устало резюмирует Сари. Вообще то, и то, и другое, но девчонка об этом не догадывается. Не хочет догадываться. – И все же? – Кэр… Он умирает, да? Честно признаюсь: – Не могу сказать. – Вот! – Новый обвинительный выпад. – Самая настоящая сволочь. Беседа становится занимательной, но неконкретной, а у меня еще слишком много дел до рассвета, поэтому надо вернуться к теме: – Я в самом деле не могу этого сказать. Потому что не знаю. Возможно, к завтрашнему вечеру кое что прояснится, тогда и сделаю доклад. По полной форме. А пока важные детали не известны, предпочитаю обходиться без окончательных выводов. Она отвернулась, прихлебывая молоко. Требуется продолжение? Извольте: – Единственное, что могу обещать, так это постараться воспользоваться всеми подвернувшимися шансами, чтобы спасти ему жизнь. – Зачем? Он же тебе не друг. – Не друг. И вряд ли когда им станет. Но мы служим одному делу. Одной стране. И одному человеку. Вам. А любой груз легче нести вместе, чем порознь. – Значит, только поэтому? Только чтобы тебе самому не надо было за все отвечать? Хорошая причина. Наверное, лучшая из всех. Но беда в другом. Беда в том, что она лишь второстепенная и стала таковой совершенно неожиданно. Неожиданно для меня. Я не просился в наперсники будущей императрице, но став таковым, вдруг осознал: детство кончилось. Не может больше быть ни беспечных и бессмысленных игр, ни бесконечных проб и ошибок. |
