– Вот уж не знаю, как это у вас называется в Славии. Но у нас это зовется именно так.

– Спокойно, – Владимир в последний миг перегородил Илье дорогу, – ты на моей земле, Добрыня. И действуют здесь мои законы и правила. А я своему слову хозяин. Захотел – дал, захотел и забрать могу.

– Да, по сравнению с обязательствами Длани позиция очень удобная, – пришлось признать мне, – но зачем становиться врагами? Подумай о том, какую пользу мы могли бы принести друг другу!

– Вы, мне? – расхохотался Владимир, – ну давай, расскажи мне. Мир. Дружба и жрачка, да?

– Нет. Стенобитные дальнобойные пушки, самоходные паровые танки и корабли, покрытые сталью. Боевые дирижабли бомбардировщики и бомбарды, разрушающие каменные стены. У вас, князь, что, нет соседей, которых вы хотели бы покорить? Длань – это не только подчинение, но и власть. Магия пусть и не всем доступная и оружие, которому нет равных.

– Бла-бла-бла. Много слов, да мало дела. Я видел вашего виконта. Но где вся эта мощь, о которой ты болтаешь? Да нет ее!

– Вот как. Что же. Тогда как на счет дуэли между мной и твоим самым могучим воином?

– Дуэль это что такое? – спросил Владимир, повернувшись налево и взглянув за плечо, тут же к нему из темноты подошел старец и что-то прошептал на ухо, – а, поединок. А почему нет. Илюша, согнешь этого наглеца в бараний рог?

– С превеликим удовольствием, – усмехнулся княжеский богатырь, – сила на силу, умение на умение. Да только я своим мечом привык биться.

– Согласен. Тоже предпочту свой двуручник незнакомому оружию.

– Решено! Наш удалец против имперского задохлика. Никакой кольчуги или брони, только мечи да портки. Посмотрим, чего ты стоишь! Битва будет в полдень на центральной площади, а пока – пошел вон с глаз моих. А девицу можешь оставить, мы с ребятами развлечемся.

– Только если вам жизни не дороги, – пожал я плечами, – это Царевна-Лягушка, за жизнь которой я с водяным боролся. Она проклята и убьет любого, кто с ней останется, своим ядом. Пока я только ищу, как можно снять с нее это проклятье.

– Все у него не как у людей, – фыркнул князь, – уведите его и начинайте готовить место.

Меня вывели под черны рученьки из княжеских хором и оставили на улице. Но не одного. Тут уже была толпа ребятишек, которая загалдела при моем появлении, а также несколько взрослых, поклонившихся мне до земли. Один старик и четыре женщины. Хотя младшая из них тянула скорее на девочку.

– Всех благ тебе, Добрыня. Хвала тебе за избавление от гада, у семей наших детей да мужей отнявшего, – поклонился дед, которому и так уж в обед сто лет будет, и спину не распрямить.

– Не престало старому перед молодым нагибаться, – ответил я, стараясь подстроиться под речь ходоков, – трехглавый Змей Горыныч мертв. Все его головы дружинники князя забрали. А сейчас испытать меня хотят. На бой Илью выставили. На центральной площади в полдень.

– Да как же это? Илюшу? Нет ему равных по силе да умению ни среди обычных людей, ни среди богатырей – везде он первый. Не совладать тебе с ним, Добрыня.

– Может и так. Но приходите на место сборища. А пока не хочет ли кто из ребятишек проводить меня до пристани? К общему дому, там мои товарищи остались и оружие.

– Я провожу, господин, – сказала молоденькая девушка. Вот чем мне нравятся люди – тем, что они выглядят настолько, сколько им есть. Вот ей лет двадцать. Самая пора замуж. А может она как раз и ждала жениха, пока его не сожрала тварь, которую я собственноручно прикончил. Или по крайней мере нанес достаточный урон.

На всякий случай я постоянно смотрел на реку и дорогу, чтобы она в порыве благодарности не завела меня вместо причала на сеновал.