Открылись два глаза. С непривычки и от избытка эмоций они не могли сфокусироваться. Очертания предметов, выпрыгнувшие из темноты, были затуманены слезами.

Нерешительные пальцы нежно погладили гладкие линии лица.

Из губ, которые никогда прежде не издавали таких звуков, вырвался дьявольский ликующий смех.

Эфрель восхищалась своим новым телом и была в неописуемом восторге, когда в палаты влетел Оксфорс Альремас. Он с изумлением воззрился на жуткую сцену перед ним.

– Привет, Альремас, – улыбнулась Эфрель и приняла соблазнительную позу. – Как я тебе?

Альремас ошеломленно и неверяще ахнул – и уставился на белокурую красавицу, которая обратилась к нему с интонациями Эфрель. Он был неописуемо поражен, хотя Эфрель и намекала ему о том, как намеревается отомстить. На мгновение его рот глупо открылся, и он с трудом смог найти слова.

– Эфрель. Клянусь Лато, ты действительно сделала это! Неужели ты и впрямь перенесла свою душу в тело М'Кори!

Эфрель мило засмеялась:

– Доказать? В тот вечер, когда мне исполнилось шестнадцать, я встретилась с тобой в садах, как ты просил меня, и ты предложил нам сойти с дорожки, чтобы поговорить…

Альремас стоял оглушенный, пока она досказывала историю. Никто больше не знал о его попытке соблазнить Эфрель, которая обернулась тем, что его самого соблазнили, стоило им войти в тень.

– Теперь возьми вон тот серебряный кинжал с подставки и открой пентаграмму,– приказала она. Интонации принадлежали Эфрель, хотя голос был М'Кори. – Там и ключи от этих цепей. Быстрее! Я хочу опять почувствовать, что такое ходить.

Оправившись от изумления, Альремас бросился выполнять приказ, взволнованно сообщая:

– Ты должна немедленно выйти отсюда! На крепость напали! Кейн поднялся против тебя! Сейчас он у ворот с сотнями людей. Этот дьявол даже привел с собой Лагеса. Наши дела плохи!

Прекрасное лицо Эфрель исказила ярость.

– Быстрее снимай цепи, дурак! Мне не следовало оставлять его в живых, после того как он убил Мариля! С Лагесом и трогательными остатками имперской армии мог покончить другой полководец. Черт бы побрал его трижды проклятую душу! Кейн заплатит за предательство, как ни один человек не платил! Я приготовлю для Кейна прием, которого он не ожидал!

Расстегнулась последняя цепь. Выкрикивая проклятия, Эфрель рванулась прочь из зала по лестнице, не позаботившись прикрыть наготу.

Позади в безмолвной палате пришла в себя М'Кори. Она открыла свой единственный глаз, посмотрела на свое тело – и закричала.

Обеспечив вход в Дан-Леге, силы Кейна быстро одолели стражу вдоль стены и проникли в цитадель. Внутри солдаты кишели как пчелы в улье. Пеллиниты яростно сражались, но Кейн одолевал их числом. Шаг за шагом, большой кровью, он и его люди брали верх.

Его правая рука благодаря сверхъестественным восстановительным способностям почти зажила, и Кейн мог использовать ее время от времени. Длинный кинжал в правой руке, меч в левой – Кейн дрался с неистовством сумасшедшего. Перед ним появлялись и падали лица, по мере того как он неуклонно прорубал себе путь сквозь сопротивление пеллинитов. Позади него безжалостно наступали его люди.

Думая в первую очередь о М'Кори, в пылу боя Лагес вскоре отделился от Кейна. С отрядом своих людей он устремился по лабиринту коридоров Дан-Леге в поисках возлюбленной. Его терзали сомнения, так как Лагес не знал наверняка, жива ли М'Кори – или захочет ли она жить, если он спасет ее. Возможно, она была убита с началом атаки.

Чем дальше продвигались Лагес и его люди по извилистым проходам, тем меньше солдат они встречали, все дальше отдаляясь от места основной стычки, по мере того как они спускались в нижние уровни.