— О! Наша! — воскликнул старик, заметив Гудрун на пороге зимнего сада. — Как это мило… Ты принесла мне ножницы с острыми кончиками, о которых я говорил тебе на той неделе? И каталог купальников?

— Ну конечно же, — заверила его Гудрун. — Я сейчас все покажу.

— Ах! — удовлетворенно вздохнул Рольф Унке. — Лиз никогда ничего мне не приносила. Она не умела выбирать хорошие каталоги.

— Папа, — вмешалась Лиз, — я здесь. Это я, Лиз. Рольф Унке едва удостоил ее взглядом.

— Этого не может быть, — возразил он. — Лиз умерла в метро, утонула. Но это не страшно, потому что я не очень любил ее. Она была такая… серьезная. А вы… я вас не знаю… Еще одна санитарка, наверное… Что вы хотите? Колоть мне задницу вашими противными тупыми шприцами?

Рольф разнервничался, жестикулировал, потрясая ножницами с закругленными концами. Магда Унке схватила дочь за руку и вывела из оранжереи. Оставшись наедине с Гудрун, Рольф успокоился.

— Не сердись на него, — вздохнула Магда, надевая старенький голубоватый халат. — Он ведет себя как капризный ребенок. Все его слова не имеют смысла.

— Да нет же, — пробормотала Лиз; от волнения голос ее дрогнул. — Вы всегда считали меня нудной, потому что я не участвовала в ваших «артистических» дурачествах.

Она замолчала, сердясь уже на себя за эти сетования. «Черт побери! — подумала она, — вот я и заблеяла. То-то Эстер Крауц была бы довольна».

Магда не слушала ее. Она казалась рассеянной, охваченной безысходной тоской.

— Только что, — прошептала Магда, — когда вы вышли из машины, я остолбенела. Твоя подруга… эта Гудрун… Я… я приняла ее за Наша.

Лиз пожала плечами.

— У нее такая манера — выдавать себя за кого-либо, — объяснила она, овладев собой. — Она была подругой Наша, и жили они в одной комнате. Думаю, Наша очаровала Гудрун. Поэтому она бессознательно подражает ей. Ты привыкнешь, но я нахожу это несколько странным. Она копирует ее выражения, жесты…

— Да я не о том… — оборвала дочь Магда Унке. — Она похожа на Наша. Внешне.

— Совсем нет, — возразила Лиз. — Они обе блондинки, в этом все сходство.

— Нет, нет! — заупрямилась мать. — Она похожа на нее, но более худая, взрослая… более «изношенная». Однако сходство поразительное. Я как-никак мать и знаю, что говорю!

«Не помню, чтобы ты уделяла нам много внимания, когда мы были девочками, — чуть не возразила Лиз. — Ты слишком дорожила своим временем… Тебя больше интересовали эти „шедевры“, на которые вы с отцом буквально дышали».

Желая сменить тему, она попросила мать помочь ей выгрузить из багажника привезенные продукты.

Как всегда, они испытывали некоторое смущение, находясь рядом, и, будто сговорившись, старались не затрагивать деликатных тем, которые вызвали бы нескончаемые восторги по поводу качества мяса или паштета.