– Все будет хорошо, старый дружище! – прошептал Василий. – Ты отделаешься шишкой. Можно сказать, что твоя твердая башка кое для чего пригодна! Посмотри-ка лучше на своего противника.

И только тогда Митько заметил Гурата. Лежа около ножки стола, богатырь, казалось, был без сознания. Его бородатый приятель лил ему на голову воду. Подойдя к столу, Митько взял большой кувшин с медовухой и стал жадно пить. Когда отрок поставил кувшин на стол, Гурат пришел в себя.

– Кинжал, быстро! – хрипло бросил Митько. – Иначе, клянусь, при следующем ударе твоя голова превратится в яичницу!

Гурат нехотя вынул кинжал из-за пояса и протянул отроку.

Митько и Василий внимательно осмотрели оружие. Они не ошиблись: форма клинка совпадала с описанием, сделанным Артемием. К тому же на инкрустированной рукояти не хватало одного камня. Митько вынул носовой платок и аккуратно развернул его. Топаз, который дал им дознаватель, был огранен и сверкал желтым точно так же, как другие камни.

– А теперь, – заявил отрок, кладя в карман кинжал и носовой платок, – послушай меня, Гурат. Я докажу тебе, что я справедливый человек. Дружинники – не шелудивые псы. Мы имеем право на этот кинжал, но ты имеешь право на деньги, которые получил бы, если бы его продал. Держи, вот четверть гривны. За этот кинжал ни один оружейник не даст тебе больше. И никогда больше не сравнивай нас с алчными купцами, которые думают только о своей кубышке. Мы, отроки, другие! Мы платим по заслугам!

Закончив, Митько распрощался с посетителями, с достоинством поклонившись им, и вышел. За ним последовал Василий. Оказавшись на площади, Митько заметил:

– К счастью, боярин Артемий предвидел, что в ходе расследования у нас могут возникнуть расходы! Ни за что на свете не заплатил бы из собственного кармана этому мошеннику, который чуть не проломил мне череп. Ах! Как я сейчас нуждаюсь в нежных женских руках, чтобы излечиться от ран!

– Ну, белокурая служаночка поставит тебе припарку! Как там ее зовут? Инга?

– Нет, Инга – это кухонная девка. Впрочем, они обе стойко держатся. К девицам не так-то просто подступиться, даже во время праздника капусты, поверь мне!

Разговаривая, отроки быстрым шагом покинули базарную площадь и направились ко дворцу.

Как и всем лицам мужского пола, кроме князя, Филиппосу было запрещено входить в покои Гиты. Однако запрет нисколько не волновал его. Дойдя до лестничной площадки, где, опершись на копье, стражник зевал с риском вывихнуть челюсть, Филиппос порылся в кармане, вынул камень и бросил его так, что тот попал в раму открытого окна, выходившего во двор. Стражник изумленно посмотрел на камень, потом подошел к окну и высунулся наружу. Воспользовавшись моментом, Филиппос проскользнул за его спиной и быстро и бесшумно поднялся по ступенькам.

В коридоре Филиппос чуть не столкнулся со служанкой. Та несла вазу с увядшими розами, которые собиралась выкинуть. Спрятавшись за одним из больших сундуков, загромождавших проход, мальчик дождался, когда служанка начнет спускаться по лестнице. Потом он дошел до комнаты Альдины и тихо постучал. На пороге показалась англичанка. На ней было то же, что и накануне, зеленое одеяние, однако огненные волосы были заплетены в две косы. При виде Филиппоса ее темные глаза стали круглыми от удивления.

– Но… Как ты вошел? – спросила она.

– Вот уж нелюбезный способ приветствовать молодого боярина, пришедшего с визитом! – ответил Филиппос. – Давай, поторопись! Если хочешь, чтобы я тебе помог, ты должна пойти со мной!

Лицо девушки помрачнело.

– Ты очень милый мальчик, но я не понимаю, как ты можешь мне помочь, – сказала Альдина, пожав плечами.