|
.. - Содом! - вскричала Полина Андреевна. - А где эти Аваримские горы? - За Мертвым морем. - Содом! Содом! - в волнении повторяла монахиня. На пароходе было семейство мужеложцев, направлявшихся именно туда! Но при чем здесь Стеклянный Глаз? Непонятно. А всё же что-то тут есть! Прошло целых восемь дней, но если Эммануил сначала собирался наведаться в Капернаум, то можно успеть. Шагает он, правда, ходко... - Что это ты бормочешь, Поля? Полина Андреевна достала путеводитель, вынула оттуда карту, развернула. - Покажи, где Сиддимская долина. Как туда добраться? - А тебе зачем? - удивилась девушка, но взяла карандаш и провела линию. - Вот так, до реки Иордан. Потом вниз до Мертвого моря, там всё берегом на юг. Видишь кружочек - селение Бет-Кебир? Содом где-то за ним. Нет, правда, Поль, зачем тебе? Из монашек да сразу в Содом! - залилась смехом Малке. - Русь, куда несешься ты? Не дает ответа! Аккуратно сложив карту, Пелагия засунула ее обратно в книжку. - Ты в самом деле туда собралась? - Глаза Малке расширились от ужаса и любопытства. - Ну, ты отчаянная! Представляю, что там творится! Напиши мне потом письмо, а? Только подробное! Она толкнула Пелагию локтем, захихикала. От толчка путеводитель упал на дно повозки. Монахиня подобрала ценную книжечку, спрятала в карман. Тем временем телега въехала на вершину холма, откуда открывался вид на долину и окрестные горы. - А вон вдали наш хан видно, - привстала, показывая, Малке. - Сейчас спустимся и вдоль речки. Минут через сорок доедем. Отдохнешь, умоешься. - Нет, спасибо. - Полина Андреевна соскочила на землю. - Мне пора. Скажи, в какую сторону спуститься, чтобы попасть к Иордану? Малке вздохнула - видно, жалко было расставаться. - Поезжай вон по той дорожке. Она ухабистая и травой заросла, но зато выведет прямо к развилке. В сторону Иордана - это направо. А как же разбойники? Ты ведь говорила, что боишься без охраны? - Ничего, - рассеянно ответила Пелагия. - Бог милостив. Бог есть! Дорога из Иерусалима в Изреэльскую долину была всего одна, так что объект удалось догнать в первый же день. Яков Михайлович пристроился сзади и шел-пошагивал, дышал горным воздухом. Солнышко в Святой Земле было ох какое лютое, весь обгорел что твой араб. И очень кстати, потому что для путешествия именно арабом и нарядился. Самая удобная одежда по здешнему климату: тонкую длинную рубаху продувает ветерком, а платок (называется "куфия") закрывает от жгучих лучей шею и затылок. Когда кто-нибудь встречался по дороге и обращался с арабским разговором, Яков Михайлович почтительно прикладывал ладонь ко лбу, потом к груди и шел себе дальше. Понимай как хочешь: может, не желает с тобой человек разговаривать или обет у него такой, ни с кем попусту лясы не точить. Незадача приключилась на третий день, когда Рыжуха повернула налево и поехала по дороге, что вытянулась меж долиной и холмами. Яков Михайлович видел, как черкесы забирают хантур в плен, но вмешиваться не стал. Люди серьезные, с карабинами, а у него только пукалка шестизарядная. С ней в городе хорошо, где всюду углы и стенки, а в чистом поле вещь малополезная. Да и нельзя ему было себя обнаруживать. С вечера он засел под черкесским холмом и наблюдал всю еврейскую операцию. Ишь ты, думал, как развоевались-то. А если они у нас в России-матушке этак вот осмелеют? Сказано: тише едешь - дальше будешь. Потому Яков Михайлович не торопился. Переждал, пока черкесы с евреями договорятся и уйдут, а некоторое время спустя всё устроилось самым славным образом. Монашка выехала из аула в сопровождении пухляшки-жидовочки и своего верного арапа. Порядок вещей восстановился. Место было ровное, гладкое, и дистанцию пришлось увеличить - человека на голом пространстве далеко видно. Так и ему их, слава Богу, тоже хорошо видать. Никуда не денутся. |
