|
- Откуда вы взялись, милая? И почему не в рясе? Что вы здесь делаете? Рыжуха ответила не сразу, и Яков Михайлович перевел трубку на нее. Она морщила лоб, словно не могла решить, правду говорить или наврать что-нибудь. Сказала правду. - Понимаете... Мне очень нужно найти одного человека. - Кого? - Это довольно странный человек. Необычно одевается, необычно говорит... В Бет-Кериме сказали, что он был там вчера утром и двинулся в сторону Содома. Обратно не возвращался. Вот я и подумала, что он, должно быть, остался здесь... Такой тощий, с всклокоченной бородой, в белой хламиде с синим поясом... - Мануйла? Вам нужен человек, который называет себя Мануйлой? - изменившимся голосом произнес извращенец. - Да! Вы видели его? Скажите, видели? Мне необходимо с ним поговорить! Если бы вы вызвали его сюда... - Его нет. - Как?! - ахнула монашка. - Что вы с ним сделали? Яков Михайлович поскорей нацелился в ряженого, увидел, как тот машет рукой в сторону моря. - Он уплыл на катере в Аин-Джиди. Еще на рассвете, пока не начало печь. - Слава Богу! - почему-то воскликнула монашка. - Аин-Джиди - это оазис к северу от Бет-Керима? Мы там проезжали. - Да, оттуда идет дорога на Иерусалим. - Так он направляется в Иерусалим? Педераст развел руками: - Понятия не имею... Он говорил про какой-то сад. - Ради Бога, вспомните! - вскричала монашка. - Это очень важно! Яков Михайлович тоже весь обратился в слух - даже трубку приставил не к глазу, а к уху. Иродиада неуверенно протянул: - Кажется, он сказал так: "В ночь на пятницу мне обязательно нужно быть в одном саду". Ну же, ну же, мысленно подбодрил его Яков Михайлович. Давай, вспоминай. - Вот и всё. Больше он ничего про это не говорил. - Ах! - воскликнула рыжая. Наблюдатель поскорей приставил кувшинное горлышко к глазу. Монашка прикрыла рот ладонью, брови выползли чуть не на середину лба. Удивилась чему-то? Или что-то смекнула? Что за сад, Яков Михайлович, само собой, знать не мог, но это было не важно. Главное, что ты, золотце мое, поняла, прошептал он Рыжухе и сплюнул прилипшего к губе червяка. Ночь на пятницу - это завтра или послезавтра? Со всеми этими палестинскими блужданиями дни недели в голове перепутались. И, похоже, не только у него. - Сегодня у нас что? Среда? - спросила монашка. - Не знаю, милая, мы здесь живем по античному календарю. Сегодня день Луны, завтра будет день Марса, послезавтра... - Да-да, среда! - перебила его рыжая. - Скажите, нельзя ли и мне воспользоваться вашим катером? - Что вы! Вам нужно побыстрей уносить ноги, иначе вас арестуют. Уже побежали за стражей. Это частное владение, очень строго охраняемое. - Сколько отсюда до Иерусалима? - не слушала его монашка. - Право, не знаю. Верст сто-полтораста. - Салах, завтра к вечеру довезешь? - Кони испорчу, - проворчал арап. - Неделю работать не будут. - Сколько стоит неделя твоей работы? - Двести франк. - Разбойник! - Если для жена, бесплатно, - непонятно ответил арап. - Ладно. Поехали! - Что ладно? - спросил Салах. - Двести франк ладно или жена ладно? - Там видно будет! Поехали! И монашка выбежала из зоны обзора. Полминуты спустя донесся стук копыт, скрип колес. Покатили в Иерусалим. Пора было выбираться из чертовой телеги. Охо-хо, полтораста верст на своих двоих, да через пустыню... Ничего, сдюжим. Опять же можно в Бет-Кериме приобрести двуколку. С парусиновым верхом, навроде тента. И парочку этих самых тентов про запас прихватить, разного цвета. Время от времени менять один на другой, чтоб не заметили слежку. Ну давай уже, уходи, поторопил Яков Михайлович педераста. А тот как назло медлил. Еще через пару минут застучали сапоги, зазвякали сабли. |
