Почему? Он и сам не мог объяснить. Это было что-то сродни наитию. Глядя на экран, он одновременно вспоминал, сколько времени уходило от момента обнаружения прорыва до момента первого выстрела. По всему выходило, что весь процесс укладывался приблизительно в полторы минуты. Но основная часть этого времени использовалась на тревожную подготовку и наведение орудий.

Внезапно что-то зацепило его внимание. Вздрогнув всем телом, Влад потребовал остановить запись и прокрутить последние полминуты ещё раз в медленном темпе. Напрягшись, он непроизвольно настроил свой глазной имплантат на более детальный просмотр и только тут понял, что именно привлекло его внимание. Попросив повторить этот момент ещё раз, он прикрыл правый глаз и с облегчением улыбнулся.

Теперь всё вставало на свои места. До того, как нос корабля, проходящего через зеркало аномалии, оказывался на этой стороне, его поверхность покрывалась едва заметной рябью. Потом корабль, словно рывком, высовывался из аномалии наполовину, а ещё через секунду целиком оказывался по эту сторону зеркала. Попросив установить таймер, Влад засёк время перехода и, повернувшись к Альказу, сказал:

– Я не знаю, что это за штука, но она выплёвывает проходящий через неё корабль всего за две с половиной секунды. Нам нужно просмотреть ещё несколько записей, чтобы понять, сколько времени уходит на корабли разного класса.

– И что нам это даст? – не понял Альказ.

– Настроив датчики слежения наших кораблей на эту рябь, мы сможем быстрее реагировать на нападение. И, если сильно повезёт, взорвём один из кораблей прямо в момент перехода.

– Они обитают в метановой среде, и один точный выстрел может вызвать сильный взрыв, – закончил за него Альказ, заметно повеселев.

– Боюсь, не всё так просто. Для детонации нужен не только метан, но и кислород, а в объёме его просто нет, – жёстко обломал ему веселье Влад. – В этом случае мы можем рассчитывать только на детонацию боезапаса. Но это уже из области нереального.

– Две с половиной секунды, – задумчиво повторил Альказ. – А если попробовать запустить в аномалию корабль, груженный взрывчаткой, и использовать дистанционный подрыв?

– Мы не сможем рассчитать момент взрыва с такой точностью, чтобы он произошёл именно в момент перехода. Только так мы сумеем уничтожить это проклятое пятно.

– Получается, что для взрыва требуется тот, кто рискнёт лично отправиться на этом корабле в пятно и нажать кнопку? – мрачно выдохнул Альказ.

– Да. Это билет в один конец, – кивнул Влад, устало присаживаясь на край стола.

– И что же делать?

– Думать, генерал. И вы и я должны думать, как избавиться от этой гадости. Иначе всё может сложиться очень плохо.

– Почему ты так решил? – не понял ксеноброн.

– Верховный сказал, что у иных нет властителей. Нет правительства. Это какой-то коллективный разум. Как у муравьёв или пчёл.

– Я не знаю, что такое муравьи и пчёлы, но я понимаю, что такое коллективный разум, – помолчав, кивнул Альказ. – Это означает, что они будут прорываться до тех пор, пока не добьются своего, или попросту не закончатся.

– Именно, – кивнул Влад. – И если они затевают большой прорыв, то мы не удержим их даже силой наших объединённых флотов.

В этот момент, словно в подтверждение его слов, по линкору разнёсся сигнал тревоги. Рёв сирены заставил адептов подпрыгнуть на своих местах и судорожно замолотить по клавишам компьютеров, выводя на главный экран данные с наружных камер слежения. Из аномалии вывалились два монитора подряд, но соскучившиеся без дела канониры имперского флота, успевшие зафиксировать все возможные привязки, открыли по ним ураганный огонь, моментально превратив в груды обломков.