– Как-то у вас всё сложно, – помолчав, выдала девчонка.

– Все эти слова и ритуалы годами нарабатывались. И я не вижу ни одной причины, по которой мы должны от них отказаться. Относись к этому как, например, к тому, как ты сама утром снегоход к запуску двигателя готовишь, – ответил Руслан, устраиваясь поудобнее.

Поспешный отъезд верховного привёл Альказа в состояние тихого и постоянного раздражения. В таком состоянии он очень напоминал крокодила, у которого разболелись зубы. Благо умение не срываться на подчинённых и не бросаться на первого встречного старый техножрец умудрился ему привить ещё на первых этапах их совместной службы. И теперь, глядя на экран тактического монитора, ксеноброн просто мечтал, чтобы из аномалии вылезла очередная группа кораблей, надеясь получить возможность хоть как-то разрядиться.

Но как нарочно третьи стандартные сутки ничего не происходило. Держать усиленную команду канониров, да ещё и в постоянном напряжении, было бессмысленно. Поэтому Альказ приказал уменьшить дежурную вахту ровно на половину состава. Однако все офицеры линкора отлично понимали, что новая атака иных может последовать в любое мгновение. Словом, атмосфера на корабле к расслабленности и благодушию не располагала.

Новый верховный линкора, проведя положенное по правилам служение, старался держаться от генерала на расстоянии. Впрочем, ему и самому было чем заняться. То и дело с объединённой эскадры мягкотелых приходил вызов, и верховного настоятельно приглашали на очередные переговоры. После четвёртого вызова Альказ остановил техножреца в коридоре и недолго думая потребовал ответа на вопрос, что всё это значит.

– Что именно вас интересует, генерал? – спросил техножрец, отвешивая ему почтительный поклон.

– Зачем мягкотелые вызывают тебя на переговоры уже четвёртый раз?

– Они пытаются начать с нами торговые отношения.

– И что этому мешает? – не понял генерал.

– Эти мягкотелые не из сектора наших временных союзников. Ваш первый верховный предупредил меня, что у наших союзников могут возникнуть проблемы, если я не пойду на такую встречу хотя бы один раз. У людей это называется «торговая конкуренция». Я побывал на одной такой встрече и, убедившись, что ничего интересного для расы эти мягкотелые не предлагают, сказал, что их предложения неинтересны. И теперь они пытаются переломить ситуацию в свою пользу.

– Я никогда не научусь понимать этих людей, – покачал головой Альказ. – Раз уж сказали один раз «неинтересно», зачем снова настаивать?

– Вы солдат, ксеноброн, и не посвящены в тонкости торговых отношений, – развёл руками техножрец.

– И сколько ещё раз тебе придётся повторять, что не станешь покупать товары, которые они предлагают?

– Их очень интересует наш металл, а значит, они будут давить на меня и наших временных союзников до тех пор, пока не добьются своего.

– А разве кроме металла нам больше нечем торговать? – удивился Альказ.

– Разница в системе ценностей, – вздохнул техножрец. – То, что кажется ценным нам, не имеет ценности у них, и наоборот, то, что ценно для них, не имеет значения для нас.

– Хочешь сказать, что нам придётся воевать и с ними? – насторожился Альказ.

– Не думаю, – помолчав, покачал головой техножрец. – Пока имперские войска на нашей стороне, остальные мягкотелые не рискнут лезть в драку.

– Значит, чтобы удержать их на расстоянии, мы должны как можно теснее связаться с мягкотелыми из имперского сектора? – медленно протянул Альказ, обдумывая ситуацию.

– Вы что-то задумали, ксеноброн?

– Пытаюсь понять, как поступят наши союзники, если остальные люди объявят им войну или придумают ещё какой-нибудь способ давления.