Она пнула камень с такой силой, что ушибла палец на ноге. Я все придумываю. Что уж такого могла натворить Анна? Она пошла было к дому, где жила Зебра, но вернулась и открыла Аннину машину. Обычно в таких случаях она оставляла записку, но сейчас на это не было времени. Превышая всякую разрешенную скорость, она рванула к Зебре. Соседка гуляла с малышом, но дома была ее взрослая дочь. Она узнала Линду и дала ей ключи. Линда вошла, закрыла за собой дверь и снова почувствовала этот странный запах. Почему никто этим не займется? Может быть, это какой‑то наркотический газ?

Она стояла посреди гостиной. И почему‑то двигалась очень осторожно, беззвучно, почти не дыша, словно бы старалась внушить Зебриной квартире, что она пуста. Вот кто‑то входит… Зебра никогда не запирает дверь, так что достаточно толкнуть дверь, и ты в квартире. Малыш здесь же. Но он не может ничего рассказать. Зебру усыпляют каким‑то газом и уводят. Малыш кричит, его крики слышит соседка…

Линда огляделась. Какие следы могли бы остаться? Я вижу пустую квартиру и не могу догадаться, что скрывается за этой пустотой. Она заставила себя успокоиться. Теперь, по крайней мере, ей удалось сформулировать важный вопрос: кто может что‑то знать? Мальчик все видел, но он не расскажет. Никто. В Зебрином окружении нет никого, кто мог бы что‑то знать. Значит, остается только Анна. Но и Анны нет. Ответ пришел сам собой – ее мать. Генриетта. Она давно ее подозревала. Что она тогда подумала? Генриетта лжет, она знает, куда подевалась Анна, и поэтому совершенно не волнуется. Она со злостью пнула подвернувшийся стул и ойкнула – ушибленный палец отозвался острой болью. Почему она раньше не копнула глубже? Она вышла из дома. Яссар подметал тротуар у своего магазинчика.

– Ну что, нашли ее?

– Нет. Вы ничего больше не припомнили?

Яссар вздохнул:

– Память стала плохая. Но я уверен, что Зебра жалась к этому парню.

– Нет, – сказала Линда. Вдруг ей отчаянно захотелось защитить Зебру от напраслины. – Она не жалась, она была одурманена каким‑то препаратом. Так что она не жалась к нему, она просто не могла идти сама.

Яссар явно испугался.

– Ты, наверное, права, – сказал он. – Неужели такое случается? В таком городе, как Истад?

Линда не дослушала его. Она уже мчалась к машине, чтобы ехать к Генриетте. Не успела она сунуть ключ в замок, зазвонил мобильник. Она посмотрела на дисплей – там был номер полицейского коммутатора, но не отцовский прямой. Она, поколебавшись, нажала кнопку. Это был Стефан. Она обрадовалась, услышав его голос.

– Ты где?

– В машине.

– Твой отец попросил меня позвонить. Он интересуется, куда ты пропала. И где Анна Вестин?

– Я ее не нашла.

– Что ты имеешь в виду – «не нашла»?

– А что, у этого выражения так много значений? Пошла к ней домой, а ее нет. Пытаюсь сообразить, где она может быть. Когда найду, привезу с собой.

Почему я не говорю все как есть, подумала она. Наверное, в семье научилась, от родителей – те вечно ходили вокруг да около.

Он словно прочитал ее мысли.

– У тебя все в порядке?

– Кроме того, что не могу найти Анну.

– Помощь нужна?

– Нет.

– Что‑то ты меня не убедила. Не забывай, что ты еще не полицейский.

Она разозлилась.

– Как я могу об этом забыть, когда все только и делают, что мне об этом напоминают!

Она прервала разговор, отключила мобильник и бросила его на сиденье.