Начальник стражи встревожился.

    -  Может, всё-таки врача?

    -  Не надо, - ответил Мрак слабым голосом. - Ты, Адерт, пока не суетись...

    Начальник стражи сказал, заикаясь:

    -  Ваше Величество, умоляю... Называя меня именем нашего великого предка, давшего начало нашему роду, вы заставите меня покончить с собой от глубочайшего стыда... Зовите меня мерзавцем, сволочью, негодяем, Аспардом в перьях, но только не упоминайте нашего предка, которого я так опозорил...

    Мрак благодушно кивнул:

    -  Ладно, Аспард... это я так... от раздражения. Начинай работать, но уже по-новому, понял?

    Аспард, если это в самом деле его имя, поспешно поднялся, низко поклонился. Нет, на морде облегчение, значит - с именем удалось.

    Когда тот был же у дверей, Мрак сказал вдогонку:

    -  И еще, Аспард!.. С этого дня ты вхож в мои покои. Понял?.. Молодец, хорошо нож бросаешь.

    Осчастливленный Аспард едва не вышел, ничего не видя перед собой, прямо сквозь закрытые двери.

    Едва за ним захлопнулась дверь, Мрак встал, быстро осмотрелся. Там, за дверьми, прозвучал строгий голос Аспарда, гоняет стражей, даёт указания, но и потом Мрак слышал, как там устраиваются стражи, сопят, чешутся, готовятся коротать ночь дальше.

    Так, в его спальне, к счастью, горят все светильники, ибо никакому костру не осветить дальнюю стену, даже вторую половину спальни. Стены, все четыре, по большей части укрыты толстыми коврами. Ага, это он уже заметил... Такие же и на полу. Нет, на полу всё же толще. Ноги медленно несли вдоль стен, уши ловили каждый шорох, ноздри бешено раздувались. Ага, вот здесь что-то вроде слабенького дуновения. Или чуть-чуть воздух холоднее. Нет, огонёк светильника рядом даже не колышется, ровный такой огонёк, застывший, смотрит остриём в потолок, но всё же... обернуться бы волком, тогда бы сразу учуял, где и что, но пока рискованно. Неизвестно, кто может зайти.

    Он оглянулся на дверь. Поколебался, кто знает, какие тут правила, взял кресло, засунул ножкой в петли, вроде бы не выпадет, после чего отступил, грянулся оземь. Толстый ковёр спружинил, но Мрак очень уж старался, боль кольнула по всему телу, а мир сразу преобразился. Стены стали выше, цвета изменились, но главное - он видел вторую картину, очень яркую и чёткую, что накладывалась на первую, дополняла, корректировала, исправляла... Он постоял, свыкаясь с переходом. Это человек видит только один мир, а волк - другой, привыкают, даже друг друга видят иначе, каждый по-своему, а вот он...

    Ковёр мягко пружинит под лапами. Запахи лезут в ноздри со всех сторон, надо убрать из носа все ароматы притираний, мазей, душистого масла, вот и здесь разлито и затерто, и здесь... и ловить только то, что тцар хранит в секрете от других...

    Или кто-то хранит от тцара, добавил он про себя. Возможно, тцар знал только про тот ход, а про этот, что ведёт куда-то из спальни, даже не догадывался?

    Он несколько раз пробежался по всей гигантской спальне. В подозрительных местах останавливался, замирал, подолгу прислушивался. Мешало ещё и то, что волчьи уши чувствительнее в десятки раз, он явственно слышал и разговоры стражей за дверьми, и уговоры конюха в темном дворе за окном, женский голосок игриво повизгивает, но куда важнее вот эта струя прохладного сырого воздуха...

    Ударился об пол, перетёк в человеческую личину и некоторое время приспосабливался из красочного мира запахов к скудному миру слабых звуков, но ярких красок. Ковёр как ковёр, но, когда Мрак рванул за нижний край, отодрал с лёгким треском, там обнаружилась каменная стена.