Не обратив внимания на его предложение, Ребус двинулся к выходу, на свежий воздух. Заглянув с улицы в окно, он увидел, как Хэкмен нетвердой походкой снова идет к столу, за которым сидят дамы.

14

Так называемый лагерь «Горизонт», разбитый на окраине Стерлинга, располагался между футбольным полем и промышленной зоной – он напомнил Шивон временный поселок, окружавший в 1980‑е годы военно‑воздушную базу в Гринем‑Коммон, куда она, еще подросток, добралась автостопом, чтобы выразить протест против размещения там ядерных ракет. Здесь были не только палатки, но и искусно сплетенные из лозы вигвамы и шалаши, напоминающие эскимосские иглу. Натянутые между деревьями брезентовые полотнища пестрели радугами и символами мира. Дым от костров поднимался вверх; над лагерем висел густой запах каннабиса. Солнечные батареи и небольшая ветряная установка, похоже, вырабатывали достаточно энергии для гирлянд разноцветных лампочек. В фургоне, стоявшем посреди лагеря, консультировали по правовым вопросам и бесплатно раздавали презервативы, а в устилающих землю листовках можно было найти информацию на любую тему – от вируса иммунодефицита до задолженности стран третьего мира.

По дороге из Эдинбурга Шивон пять раз останавливали на контрольно‑пропускных пунктах.

Один охранник, не удовлетворившись предъявленным удостоверением, велел ей открыть багажник машины.

– У этих людей полно сочувствующих, – объяснил он.

– Еще немного, и у них появится еще один, – проворчала в ответ Шивон.

Обитатели лагеря, похоже, разделились на два клана: борцов с бедностью и убежденных анархистов. Между их территориями тянулась цепочка красных флажков. Старые хиппи образовали свою подгруппу, сплотившуюся вокруг большого вигвама. На плитке варились бобы; наспех написанное объявление оповещало о занятиях по системе Рейки и универсальному целительству.

Шивон спросила у охранника при входе о Сантал. Он лишь покачал головой.

– Не будет имен, не будет и виноватых. – Он смерил Шивон взглядом. – Хотел бы вас предупредить.

– О чем?

– Вы выглядите как замаскированный коп.

Она проследила за его взглядом:

– Потому что я в джинсовом комбинезоне?

– Он помотал головой:

– Потому что у вас чистые волосы.

Она чуть взбила и взъерошила волосы, но это, судя по его взгляду, не сильно помогло делу.

– Тут еще есть замаскированные?

– А как же, – проговорил он с усмешкой. – Но я не буду их выдавать, ладно?

Она оставила машину на парковке в центре города. На самый худой конец она сможет поспать в машине, а не под открытым небом. Лагерь располагался на куда большей, чем в Эдинбурге, площади, и палатки стояли более тесными группами. По мере того как сгущались сумерки, она стала внимательнее смотреть под ноги, чтобы не споткнуться о колышки и оттяжные веревки. Она дважды проходила мимо молодого человека с всклокоченной бородой, который пытался заинтересовать людей «траворелаксацией». В третий раз их взгляды встретились.

– Кого‑то потеряли? – спросил он.

– Свою подругу. Ее зовут Сантал.

Он покачал головой:

– Я плохо запоминаю имена.

Она коротко описала Сантал, но парень снова покачал головой:

– Если вы сядете и немного остынете, может, она и сама к вам подойдет.

Он достал из кармана скрученный косяк:

– За счет заведения.

– Это привилегия новичков? – поинтересовалась Шивон.

– Даже служителям правопорядка необходимо под конец дня расслабиться.