– Вот засранки, – покачал головой Хэкмен, ставя две бутылки перед Ребусом. – Надо же на что‑то потратить командировочные, правда?

– Я что‑то не заметил, чтобы кто‑то платил за постель и пансион.

– Никто, кроме местных налогоплательщиков. – Глаза Хэкмена расширились. – Включая тебя. Твое здоровье! – Он отсалютовал Ребусу свежеоткрытой бутылкой. – Так нет надежды, что сегодня вечером ты проведешь меня по злачным местам?

– Извини, не могу, – покачал головой Ребус.

– Я плачу… Не поверю, что шотландец от такого откажется.

– И все же я отказываюсь.

– Поступай как знаешь, – пожал плечами Хэкмен. – Есть какие‑нибудь предположения относительно убийцы, которого ты ищешь?

– Он охотится за отморозками. По всей видимости, находит их на сайте, который создали и пополняют те, кто от них пострадал.

– Мститель?

– Это пока только теория.

– Стопроцентно нужно копать вокруг первой жертвы. Она должна была стать первой и последней, но убийца вошел в раж.

Ребус кивнул; он и сам склонялся к подобному заключению. Проворный Эдди Айли, охотник за проститутками. Убийца мог быть сутенером или бойфрендом… выследил Эдди при помощи сайта «СкотНадзор», а потом уж пришел к мысли: а почему, собственно, не продолжить?

– Тебе что, и впрямь так неймется найти этого парня? – спросил Хэкмен. – Лично во мне борются два чувства… мне кажется, он на нашей стороне.

– Не веришь в то, что человек может измениться? Все убитые отсидели свои сроки и не обнаруживали никакой склонности к рецидиву.

– Ты еще о покаянии расскажи. – Хэкмен состроил такую мину, будто собирается плюнуть. – От этой приторной лабуды меня всегда на рвоту позывало. – Посмотрев на Ребуса, он спросил: – А чего ты смеешься?

– Приторная лабуда – это из песни «Пинк Флойд».

– Серьезно? От них меня тоже всегда на рвоту позывало. Предпочитаю что‑нибудь душевное, от чего цыпочки млеют. А наш Трев, похоже, по части женского пола был не дурак.

– Тревор Гест?

– Питал симпатии к молоденьким, судя по подружкам, которых мы разыскали. – Хэкмен фыркнул. – Поверь, будь они чуть‑чуть младше, пришлось бы беседовать с ними не в комнате для допросов, а в детском саду. – Его так развеселила собственная шутка, что он с трудом проглотил пиво, которое отхлебнул из бутылки. – Лично я предпочитаю иметь дело с подружками более зрелого возраста, – наконец произнес он, облизываясь и словно витая в мечтах. – На последней странице этой вашей местной газеты полно объявлений, где женщина называет себя «зрелой». Как думаешь, в каком возрасте они начинают себя такими считать? Я ж все‑таки не геронтофил…

– Гест напал на девушку, которая сидела с ребенком, правильно? – спросил Ребус.

– Проник в дом и обнаружил ее на диване. Насколько я помню, хотел, чтобы она сделала ему минет. Она подняла крик, и он смылся.

Хэкмен замолчал и пожал плечами.

Со скрипом отодвинув стул, Ребус встал.

– Мне пора, – сказал он.

– Пиво‑то допей.

– Я за рулем.

– Что‑то мне подсказывает, что на этой неделе к мелким нарушителям никто вязаться не будет. Впрочем, дело хозяйское. – Хэкмен придвинул неоткупоренную бутылку к себе.