Не такая ты клевая девчонка…

26

Не теряя времени Ребус двинулся в Келсо. Ехать было всего восемь миль. Ни в одной из машин он Дебби не заметил. Однако она могла без труда переговорить с Баркли и по телефону. Окружающие пейзажи поражали своей красотой, но любоваться ими не было времени. Ребус на полной скорости пролетел под знак, приглашающий в город дисциплинированных водителей, и почти сразу дал по тормозам, потому что перед ним вдруг возникла дама, с головы до ног одетая в твид и с маленькой пучеглазой собачкой на поводке.

– Простите, пожалуйста, – обратился к ней Ребус, – не подскажете, где Карлингноуз‑лейн?

– Извините, но, боюсь, ничем не могу вам помочь, – ответила дама и, пока Ребус отъезжал, все продолжала извиняться.

Он снова двинулся в сторону центра, узнав по дороге не меньше дюжины вариантов маршрута от трех местных жит злей, к которым он обратился за помощью. Рядом с замком Флорз… за полем для игры в регби… не доезжая до поля для игры в гольф… по Эдинбургскому шоссе.

Оказалось, что замок Флорз стоит как раз на Эдинбургском шоссе. Высокая крепостная стена протянулась на несколько сотен ярдов. Вот и указатели, направляющие в сторону поля для игры в гольф, а вон и ворота для игры в регби. Но все жилые дома в поле его зрения казались уж слишком новыми. Ребус стоял, не зная, куда ехать дальше, пока две школьницы, гулявшие с собакой, не указали ему дорогу.

В объезд новой застройки.

Карлингноуз‑лейн состояла из одного ряда обветшалых домишек. Первые два были перестроены и свежевыкрашены. Мостовая заканчивалась у последнего дома, беленые стены которого отдавали желтизной. Самодельная вывеска извещала: «ПРОДАЖА ИЗДЕЛИЙ МЕСТНЫХ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ПРОМЫСЛОВ». Крошечный палисадник перед домом был завален древесными спилами и чурбачками. Ребус остановил машину у ворот, за которыми начиналась дорожка, идущая через луг и терявшаяся в роще. Подергав входную дверь, Ребус через оконце заглянул внутрь. Неприбранная жилая комната, совмещенная с крохотной кухней. Через застекленную дверь в противоположной стене Ребус смог рассмотреть садик на заднем дворе, такой же захламленный и унылый, как палисадник перед домом. Подняв голову, Ребус увидел стойку, поддерживающую кабель электроснабжения. Ни наружной телеантенны, ни телевизора в доме он не заметил.

Не было и телефонной подводки. У соседнего дома она была – протянутая по воздуху от телеграфного столба, стоящего на лугу.

Это не значит, что у него нет мобильника, подумал Ребус, а скорее значит, что он у него есть. Ведь связывается же Баркли каким‑то образом с галереями в Эдинбурге.

Возле дома стоял видавший виды «лендровер». Им, похоже, пользовались нечасто, однако в замке зажигания торчал ключ, а это означало, что хозяин либо не опасается воров, либо в любую минуту готов дать деру. Открыв водительскую дверь, Ребус вытащил ключ и сунул его в карман, потом достал сигареты и закурил. Если Дебби успела предупредить Баркли, он либо сбежал на своих двоих, либо воспользовался другой машиной… либо сейчас возвращается домой.

Он вынул мобильник. Уровень сигнала – всего одна полоска, чуть наклонил телефон, и на дисплей выскочило сообщение: «НЕТ СИГНАЛА». Встав на перекладину ворот, он поднял руку с телефоном.

«НЕТ СИГНАЛА».

Ребус решил, что сейчас самое время вознаградить себя прогулкой по лесу. Воздух был теплый, щебетали птицы, издалека доносился шум машин. Высоко в небе плыл самолет, фюзеляж блестел в лучах солнца. Я нахожусь в этом безлюдном месте, размышлял Ребус, где даже телефон отказывается работать, и готовлюсь к встрече с одним человеком. С человеком, который когда‑то подрался. И этот человек знает, что его разыскивает полиция, которую он не жалует…

– Красота, Джон, – сказал он, чувствуя легкую одышку после подъема на холм к опушке леса.