– В том числе и работающих в «Глениглсе»? – перебил Ребус. – Ты ведь тут в курсе всех дел, поэтому ответь мне: сколько раз вы уже проверяли штат отеля на благонадежность? И как, по‑твоему, мы будем проводить опрос в самый разгар демонстраций? Что до кордонов, то их тебе сейчас столько нагонят, что не обрадуешься. Только свистни…

Шивон, естественно, и без него все это понимала, и он смущенно замолчал.

– А что, если нам затаиться до конца саммита? – предложила она.

– Звучит заманчиво, – согласился он.

– Только потому, что это дает тебе фору, – с язвительной улыбкой подколола она.

В знак согласия он чуть заметно подмигнул.

– Придется сообщить Макрею, – со вздохом произнесла она. – А он тут же поставит об этом _в известность полицию Тейсайда.

– Но ведь ГОМП вызвана из Стерлинга, – возразил Ребус, – а Стерлинг относится к Центральному району.

– Значит, в курсе будут всего три подразделения полиции… Думаю, нам без проблем удастся не предавать дело огласке.

Ребус огляделся.

– Если мы сами сможем хотя бы внимательно осмотреть это место и сделать необходимые фотографии… отправить вещи в лабораторию…

– Пока не разгорелись страсти?

Ребус, надув щеки, медленно выпустил воздух.

– Все начинается в среду, так ведь?

– Если ты говоришь о «Большой восьмерке», то да. Но ведь завтра «Марш против бедности», и еще один назначен на понедельник.

– Но ведь в Эдинбурге, а не в Охтерардере… – возразил Ребус, но, посмотрев на Шивон, понял ход ее мыслей: даже с отправкой вещей в лабораторию возникнут проблемы, поскольку весь район будет практически в осаде. Для того чтобы добраться от Гейфилд‑сквер на Хауденхолл, где находится лаборатория, необходимо проехать через весь город. Надо помнить о том, что и экспертам будет нелегко добраться до работы.

– Зачем он здесь? – задала вопрос Шивон, снова пристально глядя на нейлоновый лоскут. – Может, это что‑то вроде трофея?

– Если так, то почему именно здесь?

– Может, здесь какие‑то родственники?

– Я думаю, что Коллер истинно эдинбургский фрукт.

Она посмотрела на него:

– Я говорю об изнасилованной им жертве.

Губы Ребуса непроизвольно сложились в букву О.

– Это надо обдумать, – добавила Шивон и после паузы спросила: – Что это за звуки?

Ребус похлопал себя по животу:

– Я уже давно ничего не ел. Как ты думаешь, в «Глениглсе» еще можно выпить чаю?

– Зависит от того, сколько денег у тебя на кредитной карточке. Думаю, в городе чай не хуже. Впрочем, одному из нас придется дождаться ГОМП.

– Лучше ты дождись. Не жажду, чтобы меня обвиняли в том, что я хочу играть главную роль. Но ты бесспорно заслужила чашку самого хорошего чая, который только может быть в Охтерардере.

Он повернулся, собираясь идти, но она остановила его.

– Ну почему именно я? – запротестовала она, раскинув для большей убедительности руки.

– А почему нет? – ответил Ребус. – Считай, такова твоя судьба.

– Да я не об этом…

Он снова повернулся к ней.

– Я вот о чем, – негромко начала она.