А ведь он, кажется, мой ровесник, подумал Ребус. Почему же выглядит настолько старше?

– Добрый день, сэр, – приветствовал его Ребус.

– Я думал, ты все еще на похоронах.

Это было произнесено таким тоном, словно Ребус выдумал историю со смертью брата лишь для того, чтобы в пятницу подольше поваляться в кровати.

– Меня вызвала сержант Кларк, – объяснил Ребус. – Я думал, что смогу быть полезным.

В его голосе прозвучала готовность к самопожертвованию ради дела, и это подействовало, поскольку челюсти Макрея разжались и выражение оплывшего лица немного смягчилось.

Мне явно везет, подумал Ребус. Сперва с экспертом, теперь с боссом. Вообще‑то Макрей относился к нему по‑доброму и сразу же, как только Ребус узнал о смерти Микки, дал отгул. Он посоветовал Ребусу пойти И надраться до беспамятства, и Ребус так и поступил – в соответствии с шотландским обычаем. Он опомнился в той части города, которая была ему абсолютно незнакома, и, зайдя в аптеку, спросил, где находится. Ему ответили: в Колинтон‑Виллидж. Он поблагодарил и в знак признательности купил упаковку аспирина…

– Прими мои соболезнования, Джон, – произнес Макрей с глубоким вздохом и, сделав короткую паузу, участливо спросил: – Ну, как все прошло?

– Прошло… – безучастно произнес Ребус, глядя вверх, на вертолет, закладывающий крутой вираж, чтобы лететь восвояси.

– Дай бог, чтобы это не были телевизионщики, – глядя вслед вертолету, произнес Макрей.

– Да даже если и телевизионщики, что тут смотреть? Жаль, что пришлось вас побеспокоить, сэр. А как там «Сорбус»?

Операцией «Сорбус» назывался план охранных мероприятий на время саммита «Большой восьмерки». Слово «сорбус» вызывало у Ребуса ассоциацию с чем‑то, что диабетики кладут в чай вместо сахара. Шивон объяснила ему, что это порода дерева.

– Мы готовы к любым неожиданностям, – кратко ответил Макрей.

– Возможно, ко всем, кроме одной. – Ребус считал своим долгом сделать это уточнение.

– Все второстепенные вопросы потерпят до следующей недели, Джон, – пробормотал босс.

Ребус кивнул:

– Разумеется, они, как всегда, согласятся подождать.

Макрей взглянул туда, куда смотрел Ребус, и увидел приближающуюся машину. Это был серебристый «мерс» с тонированными боковыми стеклами.

– Похоже, в вертолете были не телевизионщики, – заключил Ребус.

Открыв дверцу своей машины, он достал с пассажирского сиденья пакет, в котором были остатки рулета.

– Кого это еще принесло? – сквозь зубы процедил Макрей.

Серебристый «мерс» между тем остановился на краю крутого откоса рядом с одним из фургонов ГОМП. Открылась водительская дверь, и из салона вылез мужчина. Обойдя машину, он открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья. Через некоторое время из салона выбрался еще один человек. Он был высок и худ, глаза скрыты за солнцезащитными очками. Застегивая пиджак на все три пуговицы, он, казалось, внимательно изучал оба белых фургона и три полицейских автомобиля без опознавательных знаков. Подняв глаза к небу, он сказал что‑то водителю и отошел от машины. Минуя Ребуса и Макрея, он направился прямиком к щиту, тому самому, который информировал туристов об истории Лоскутного родника. Водитель, снова сев за руль, стал пристально следить за Ребусом и Макреем. Ребус послал ему воздушный поцелуй, полный решимости не двигаться с места, пока вновь прибывший не подойдет и не представится.