– Сдачу? – Мейри расхохоталась.

Ребус понял намек и решил, что хотя бы не оставит ни капли в кофейнике.

Судя по сводкам теленовостей, центральная часть Эдинбурга превратилась в зону военных действий.

Понедельник, четырнадцать часов тридцать минут. Обычно в это время по Принсез‑стрит снуют покупатели с пакетами в руках. В прилегающем к ней парке спокойно прогуливаются либо отдыхают, удобно расположившись на скамейках.

Но сегодня все было совсем не так.

Военно‑морскую базу Фаслейн, к которой были приписаны четыре британские подлодки класса «Трайдент», окружили около двух тысяч манифестантов. Полиции в Файфе пришлось взять под контроль мост Форт‑Роуд – впервые со времени его постройки. Машины, следующие в северном направлении, останавливали и досматривали. Дороги, ведущие из столицы, были перекрыты сидячей демонстрацией. У лагеря мира в Стерлинге то и дело возникали потасовки.

Волнения начались и на Принсез‑стрит. Прикрываясь круглыми щитами, каких Шивон прежде не видела, в дело вступили полицейские с дубинками. В районе Каннинг‑стрит напряжение не спадало. Участники марша все еще блокировали уличное движение на Уэстерн‑Апроуч. Затем на телеэкранах вновь возникла Принсез‑стрит. Демонстранты, казалось, уступали числом не только силам полиции, но и репортерам с камерами. С обеих сторон сыпались враждебные выпады в адрес друг друга.

– Они хотят спровоцировать драку, – покачал головой Эрик Моз.

Он забежал в гейфилдский участок, чтобы показать Шивон то немногое, что ему удалось раскопать.

– Ты мог бы зайти уже после встречи с миссис Дженсен, – сказала Шивон, на что он лишь пожал плечами.

Кроме них, в комнате никого не было.

– Ты только посмотри, что они вытворяют! – закричал Моз, показывая на экран.

Вот один из демонстрантов бросается вперед и тут же отскакивает назад и теряется в толпе. Полицейский поднимает дубинку, и газеты получают фото, на котором он замахивается на какого‑то бедолагу, стоящего в первом ряду. А между тем реальный виновник происшествия прячется за чьими‑то спинами, готовясь к новой провокации.

Шивон покачала головой:

– Да, создается впечатление, будто мы применяем силу.

– А это‑то как раз на руку бунтарям. – Моз сцепил руки. – После Генуи они кое‑чему научились…

– Но и мы тоже, – возразила Шивон. – Во‑первых, сдерживать. Вот уже четыре часа, как демонстрация на Каннинг‑стрит заблокирована.

Один из телеведущих вышел на прямую связь с Миджем Юром, который призвал организаторов беспорядков разойтись по домам.

– К сожалению, никто из них телик сейчас не смотрит, – посетовал Моз.

– Ты собираешься к миссис Дженсен? – напомнила Шивон.

– Да, босс. Насколько сильно на нее давить?

– Я уже предупредила, что мы можем привлечь ее за противодействие следствию. Напомни ей об этом. – Шивон записала адрес Дженсенов на листочке блокнота, вырвала и протянула Мозу, уже опять прилипшему к телевизору.

Еще ряд коротких репортажей с Принсез‑стрит. Несколько демонстрантов залезли на памятник Вальтеру Скотту. Другие карабкались на ограду парка, норовя ударить ногами по выставленным щитам полицейских. Полетели комья земли и дерна. Затем в ход пошли скамейки и урны для мусора.

– Страсти накаляются, – пробормотал Моз.

Экран замигал. Новая картинка: Торфихен‑стрит, полицейский участок, забрасываемый палками и бутылками.

– Хорошо, что мы не торчим там, – заметил Моз.

– Зато мы торчим тут.

Он посмотрел на нее непонимающе:

– Ты хотела бы оказаться в гуще событий?

Не отрывая глаз от экрана, она пожала плечами.