– Я так счастлива, так счастлива.

Мэгги закрыла глаза. Она вернулась к жизни. Ей хотелось прямо тут, в баре, опуститься на колени и вознести хвалу Господу, но это привлекло бы слишком много внимания.

– А теперь послушайте, – серьезно сказал Джек, – то, ради чего я захотел лично встретиться с вами. Я хочу, чтобы вы знали: пусть даже я стер все его файлы, вам еще придется услышать его.

Воздушная волшебная легкость, охватившая Мэгги, исчезла.

– Что вы имеете в виду?

– Если я все сделал правильно, заставив его думать, будто он стал жертвой ужасного стечения обстоятельств, то он будет исходить из предположения, что никто из его жертв не догадывается о ликвидации компрометирующих материалов. А это значит, все они будут думать, что по‑прежнему у него на крючке. И вы не должны дать ему знать, что вам все известно.

– О'кей.

– Я серьезно, сестра. Ничего не должна знать и ваша другая половина.

– Другая?..

– Тот, кто изображен на снимках рядом с вами... Не говорите и ему тоже.

– Но его будут заставлять платить.

– Это его проблема. Пусть он с ней и разбирается. Вы со своей справились, так что...

– Но...

– Никаких но, сестра. Не случайно же говорится, что трое могут хранить тайну, только если двое из них мертвы.

– Но ведь мы двое знаем.

– Нет. Есть только вы. Я не существую. Прошу вас, доверьтесь мне. Этот тип – бывший коп, замешанный в грязных делах, так что не стоит говорить ему...

– Как вы смогли так быстро все это узнать?

– Остались кое‑какие сведения от первой встречи с мистером Слизняком.

– Я... – Спазм рыдания перехватил Мэгги горло. – Не могу поверить... что все кончено.

– Не совсем так. Пока еще нет. Как я говорил, вам еще придется иметь с ним дело – и будьте очень осмотрительны. Когда он позвонит, скажите, что рядом кто‑то есть и, как только у вас что‑нибудь будет, вы ему тут же вышлете. Молите его, чтобы он проявил терпение.

– Но он хочет, чтобы я... вы же знаете... – Мэгги понизила голос. – Тот фонд на восстановление...

– Скажите, что попытаетесь, но это нелегко. Объясните, что окружение постоянно контролирует вас, с вас не спускают глаз, как хищные птицы... и прочее и прочее. Но что бы вы ни говорили, платить не отказывайтесь. Он не получит от вас ни одного паршивого цента, но знать об этом ему не следует.

– Но я должна расплатиться с вами. Я же обещала. До последнего цента.

– В этом нет необходимости. Обо всем позаботились. Финансирование взяла на себя третья сторона.

Мэгги была ошеломлена. Сначала хорошие новости о конце шантажа, а теперь вот это. Но она не могла избавиться от легкого смущения, что в ее сугубо личную проблему, в ее частные дела посвящена какая‑то третья сторона.

– Но кто?..

– Не беспокойтесь. Вы никогда не узнаете ее, а она – вас.

По щекам Мэгги потекли слезы, и она разрыдалась. Какое еще нужно доказательство, что Господь простил ее?

– Спасибо. Большое спасибо. Если я могу что‑то сделать для вас, только скажите.

– Кое‑что я в самом деле хотел бы узнать. – Джек наклонился к ней. – Каким образом такой человек, как вы, прямой как стрела, оказался в ситуации, которая могла разрушить всю его жизнь?

Мэгги помедлила, но все же решила: почему бы и нет? Джек уже столько знает; он должен узнать и остальное.

Она рассказала ему о четверых детях семьи Мартинес, о том, что к концу года всем им придется бросить школу Святого Иосифа. Она объяснила, какой это станет для них трагедией, особенно для маленькой наивной Серафины.