Крэг раздраженно запустил пальцы в шевелюру.

— У нее не было патологии артериального клапана!

— Откуда ты знаешь? Она не позволила тебе провести полное обследование, после того как тест под нагрузкой показал некоторые отклонения в сердечной деятельности. Да, кстати, результатов теста я так и не смог найти.

— Мы пока не нашли записей самого теста, но результат есть. И ты прав: от дальнейшего обследования она отказалась.

— Выходит, у нее мог быть врожденный порок, который не был выявлен.

— Какое это может иметь значение — был порок, не был…

— У нее могли быть серьезные структурные проблемы с сердцем или крупными сосудами. Поскольку она отказалась от обследования, можно говорить о ее пренебрежении к своему здоровью. Кроме того, если у нее был серьезный структурный дефект, то можно допустить, что результат, даже в случае немедленной доставки в больницу, был бы столь же плачевным. Если это так, то присяжные могли бы занять твою сторону и ты выиграл бы процесс.

— Аргументы, бесспорно, любопытные, но в данном случае они носят лишь академический характер. Аутопсия не проводилась, поэтому мы никогда не узнаем, были ли у нее структурные нарушения.

— Не обязательно, — сказал Джек. — Аутопсия не проводилась, но почему она не может быть сделана сейчас?

— Ты говоришь об эксгумации? — спросила Алексис, которая внимательно слушала их разговор.

— При условии, что ее не кремировали, — добавил Джек.

— Кремации не было, — ответил Крэг. — Ее похоронили на кладбище «Парк Медоу». Я это знаю, потому что Джордан Стэнхоуп пригласил меня на похороны.

— Полагаю, до того как вчинил тебе иск?

— Само собой. Именно поэтому я был так обескуражен, когда мне вручили уведомление и жалобу. Почему этот человек вначале пригласил меня на похороны, а потом предъявил иск? Это, как и все остальное, не поддается логике.

— И ты пошел?

— Да, пошел. Я был обязан это сделать. Я чувствовал себя виноватым, потому что не смог спасти эту женщину.

— А разве можно провести аутопсию, когда со времени похорон прошел почти год? — спросила Алексис.

— Заранее этого никогда не знаешь, — ответил Джек. — Здесь важную роль и грают два фактора: во-первых, как было забальзамировано тело и, во-вторых, насколько сухой оставалась могила. Имеет значение и то, насколько герметичен гроб. Все это невозможно узнать, пока не вскрыто захоронение. Но вне зависимости от состояния тела можно собрать довольно много информации.

— О чем вы там говорите? — крикнула из-за стола Кристина.

— Ни о чем, дорогая, — ответила Алексис. — Беги наверх, к девочкам, и собери свои вещи. Школьный автобус вот-вот приедет.

— Это могло бы стать моим вкладом в дело, — сказал Джек. — Я попробую выяснить, каким образом здесь в Массачусетсе можно добиться эксгумации и провести вскрытие. Это единственное, что я мог бы сделать, кроме моральной поддержки, естественно. Но решать, ребята, вам. Вы мне потом скажете, к какому решению пришли.

Алексис посмотрела на Крэга.

— Что скажешь на это?

— Если честно, то не знаю, что думать. Если аутопсия покажет, что у нее были серьезные врожденные кардиоваскулярные проблемы, при наличии которых задержка с отправлением в стационар не имела значения, я выиграю процесс. Но если вскрытие покажет, что инфаркт миокарда был более обширным, чем можно было ожидать, мое положение ухудшится.