– Тогда не танцуй так много! Его поразило выражение ее лица. Он никогда прежде не видел ее в таком состоянии.

– Так тебя саму до двух часов не утащишь с площадки.

Стоило ему произнести эти слова, и она расплакалась. Он взял ее за руки, и она в слезах рассказала ему о письме Армана.

– Мне кажется, он болен, Ник… Ему почти пятьдесят девять, а там мороз…

Она плакала в объятиях Ника, а он крепко прижимал ее к себе.

– Все хорошо, любимая… все хорошо… Он всегда понимал ее. Ему она могла рассказать все.

– Иногда я чувствую себя такой виноватой перед ним…

– Я тоже. Но мы знали это с самого начала. Для него сейчас уже ничего не изменить.

Лиана часто писала Арману, но была не в силах ему в чем‑нибудь помочь.

– А если нацисты убьют его?

При этой мысли Ник вздохнул, не зная, что сказать ей в утешение. Конечно, существует риск, что нацисты его убьют.

– Арман учитывал эту возможность, когда остался в Париже. Он знал, что делает. – Ник понимал, что Арман любит свою родину. Судя по тому, что рассказывала Лиана, родина была для него дороже всего на свете.

– Лиана, ты должна верить, что он останется в живых. Тебе больше ничего не остается.

– Я знаю. – Она вспомнила, как они протанцевали всю ночь.

– Наша жизнь здесь действительно похожа на сплошную вечеринку.

Она повторила его слова, и они долго и пристально смотрели друг другу в глаза.

– Ты хочешь прекратить ее? – У него перехватило дыхание.

– Нет.

– Я тоже не хочу.

Но однажды в апреле он подвез ее из Красного Креста. Ник молчал и молчание это казалось странным.

– Что‑нибудь не так, Ник?

Он печально посмотрел на нее. Он не ощущал того воодушевления, которого ожидал, напротив, чувствовал себя растерянным и взволнованным.

– Вечеринка окончилась. Она вздрогнула.

– Что ты имеешь в виду?

– Завтра я уезжаю из Сан‑Франциско.

Она, задержав дыхание, посмотрела на него. Внезапно она расплакалась, закрыв лицо руками. Они оба знали, что когда‑нибудь этот день придет, но все равно не были готовы к нему.

– О Ник. – Ей стало страшно. – Куда тебя переводят?

– В Сан‑Диего. На два дня. А потом в открытое море. Я точно не знаю куда. Меня направили на авианосец «Леди Лекс». – Он попытался улыбнуться. – На самом деле это «Лексингтон». Мы уходим куда‑то в Тихий океан.

Лиана прочитала в газетах, что это судно только недавно пришло из ремонта. И сейчас, по дороге в дом к дяде, Ник и Лиана молчали. У них были такие лица, что дядя Джордж сразу же все понял.

– Отплываешь, сынок?

– Да, сэр. Завтра уезжаю в Сан‑Диего. – Джордж кивнул и внимательно посмотрел на Лиану. За обедом царило молчание. Даже девочки редко заговаривали, а когда Ник уходил, расплакались, почти так же, как они плакали, расставаясь с отцом. Теперь Ник для них стал более реальным, чем Арман. Отца они не видели уже два года, а Ник последние четыре месяца почти постоянно был рядом. Его будет не хватать всем, особенно Лиане, которая нежно поцеловала его на пороге. Она пообещала, что завтра же поедет поездом в Сан‑Диего, и у них появится возможность еще некоторое время побыть вместе.