В выходные она слышала, как он разговаривал с Джонни по телефону. Она знала, как он скучает без мальчика, и, наблюдая, как Ник обращается с ее дочерьми, удивлялась, как легко он сходится с детьми. Отведя девочек домой, они пообедали, а затем поднялись в свой номер. Девочки собирались сегодня ночевать у подруги.

Дядя Джордж – другое дело. Он ни о чем не стал ее расспрашивать.

– Как ты думаешь, Ник, он догадывается о нас? – Лиана улыбнулась. Они лежали у себя в номере на кровати, пили шампанское и ели арахис. На этот раз они не пошли в Венецианский зал. Им хотелось побыть одним. Ника, по‑видимому, позабавил ее вопрос.

– Наверное. Он же не дурак. Не исключено, что он сам в молодости не раз бывал в таких ситуациях.

Лиана и сама это знала, но удивилась, услышав ответ Ника.

– Он ни слова об этом не говорил.

– Он слишком хорошо все понимает.

– Ты думаешь, он будет возражать?

– А ты как думаешь? – Ник тихо улыбнулся и покачал головой.

– Нет, конечно, он не возражает. Он хочет, чтобы я развелась с Арманом и вышла замуж за тебя.

– Я тоже. Я хочу сказать, я это подозревал. – Он заглянул ей в глаза. Ее мучило, что она в некотором смысле обманывает Ника. Она замужем, и в ее будущем для него нет места.

– Во всяком случае сейчас нет причин волноваться. Пока не появится полиция нравов или пресса, все в порядке. – Эта идея позабавила ее. В гостинице они зарегистрировались как майор и миссис Николас Бернхам.

Так они и плыли некоторое время по течению: обеды, долгие прогулки, украденные у судьбы выходные в «Ферменте». Им еще раз удалось через несколько недель съездить в Кармел, но в феврале дела для Ника стали принимать серьезный оборот. Сингапур был сдан японцам. Японская пехота взяла Яву, Борнео, Голландскую Ост‑Индию и несколько островов в южной части Тихого океана. Японцы настолько были довольны своими успехами, что генерал Нагумо вернулся на север в Японию.

Ник каждую минуту ожидал, что ему будет приказано явиться на корабль. Американские авианосцы совершали налеты на острова Гильберта и Маршалловы острова, лежавшие к югу от Японии, успешно нанося удары по их позициям, но основные оплоты врага взять не могли.

Однажды в марте Ник в смятении посмотрел на Лиану. После второй рюмки шотландского виски он, к невероятному ее изумлению, ударил кулаком по столу. В ожидании отправки он уже несколько недель находился в нервном возбуждении.

– Проклятье, Лиана. Я должен уже быть там. Почему же, черт побери, я все еще торчу здесь, в Сан‑Франциско?

Она не возмутилась этим взрывом. Она поняла его и заговорила примирительным тоном, но это не помогло.

– Потерпи, Ник. Они ждут подходящего часа.

– А я всю войну просижу здесь, в гостинице! В его взгляде было осуждение, и это на нее подействовало.

– Это твой выбор, Ник. Это не обязанность.

– Я знаю… знаю.. Прости… Я здесь бездельничаю… А я ведь записался добровольцем. Уже три месяца назад, черт возьми! Джонни с Хиллари в Нью‑Йорке, он переживает за меня, говорит, что скучает. А я произнес громкую речь, сказал, что иду на войну. А теперь вот сижу здесь, как на сплошной вечеринке.

Его искренняя досада тронула ее, и она постаралась его успокоить. У нее самой часто возникало чувство вины перед Арманом, и временами она винила себя во всех грехах.