Внизу, возле ручья, мы сложили из камней очаг. У Родинки была с собой большая сковородка, так что нам пришлось занять только соль и корицу.

     - Пойдем, - сказал Маленький Джон, - прогуляемся вдоль берега, - А ты, Чудик, пока развлек бы гостью. Побеседуйте.

     - Нет, эй... погодите, - я лег на спину и заиграл. Ей понравилось, потому что она улыбнулась мне, продолжая готовить.

     - У тебя есть дети? - спросил Увалень.

     Родинка смазала сковородку куском жира, отрезанного от окорока.

     - Один в Вересковой клетке. Двое с мужчинами в Ко.

     - Ты много путешествовала, да? - спросил Маленький Джон.

     Я заиграл потише, и она улыбнулась мне, складывая кости в кастрюлю.

     Жир шипел и трещал на раскаленном металле сковороды.

     - Я путешествую, - улыбка, дыхание и насмешка в голосе Родинки были прелестными.

     - Ты найди мужчину, который тоже путешествует, - посоветовал Увалень.

     У него всегда имелся для каждого совет на все случаи жизни. Иногда это действовало мне на нервы.

     Родинка пожала плечами.

     - Я так однажды и сделала, мы с ним, наверное, больше не встретимся.

     Это его ребенок в клетке. Парня звали Ло Анджей. Прекрасный мужчина. Он никогда не задумывался, куда идти. И всегда шел туда, куда я не хотела.

     Нет... - она помешала в кастрюле. - Я мечтаю о постоянном решительном мужчине, который бы ждал моего возвращения.

     Я заиграл старый гимн "Билли Байли, вернись, пожалуйста, домой". Я выучил его с сорокапятки, когда еще был ребенком. Родинка, похоже, тоже знала его, потому что засмеялась, разрезая персики.

     - Точно, - сказала она. - Билли Ла Байли. Это прозвище дал мне Ло Анджей.

     Она разложила мясо по краям сковороды, а в середину положила орехи и овощи, посолила и налила немного воды.

     - И далеко ты заходила? - спросил я, положив мачете на грудь и потягиваясь. Сквозь кленовые листья над нашими головами проглядывало небо.

     На западе оно алело в свете заходящего солнца, а на востоке уже взлетало ночное темно-синее покрывало, расшитое звездами.

     Родинка разложила фрукты на листе папоротника.

     - Однажды я дошла до города. И не раз бывала под землей, исследуя пещеры.

     - Ла Страшная говорила, что мне тоже надо отправиться в путешествие, потому что я иной.

     Она кивнула.

     - Поэтому и Ло Анджей путешествует, - сказала Родинка и закрыла сковородку крышкой. Из-под крышки начали вырываться струйки вкусно пахнущего пара. - Большинство путешественников - иные люди. Ло Анджей говорил мне, что я слишком иная, но не говорил в чем.

     Увалень и Маленький Джон притихли.

     Теперь Родинка посыпала сковородку корицей. Несколько крупинок попало в огонь, лижущий края сковородки, и, затрещав, они разлетелись разноцветными искрами.

     - Да, - сказал я. - Ла Страшная мне тоже не объяснила, почему я иной, чем я отличаюсь от других.

     - Ты не знаешь? - удивилась Родинка. Я покачал головой.

     - О, но ты же можешь... - она прикусила язык. - Ла Страшная - одна из ваших старейшин?

     - Да.

     - Может быть, у нее есть причины не говорить тебе? Я поговорю с ней немного позже.