— Откуда ты знаешь, где я живу?

— Люси открыла мне эту страшную тайну, — Дез прислонился к дверному косяку, — потому что я был безжалостен. Я пригрозил, что отныне начну пить кофе в другом месте, и ей ничего не оставалось, как капитулировать под натиском превосходящих сил противника.

— Значит, продала меня задешево. — Милли не могла сдержать улыбки.

Он наклонился ближе к ней.

— Если хочешь, я сейчас же уйду. — Его голос был обольстительно низкий, почти бархатный.

Выбор был простой: провести вечер наедине с Дезом, или всю ночь перед телевизором с коробкой весьма посредственных конфет. Она широко распахнула дверь.

— Проходи.

Глаза его мгновенно охватили ее гостиную-столовую-кухню.

— Не очень-то просторно, но зато сама себе хозяйка, — заметила она. С ее жалованьем эта крошечная квартирка была просто удачей при нынешних ценах в Крэнвилле на жилье.

— Просто, но очень женственно. Похоже на тебя, — одобрил Дез, завершив осмотр.

Милли потупилась и стала теребить ленту на подарке. Смятение охватило ее при мысли, что они с Дезом вдвоем в ее квартире. Одно дело, — оказаться наедине на Мерри-Айленде в бушующий шторм, совсем другое — принимать его здесь, у себя дома. Кровь застучала в висках, и Милли глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Но вместо привычного и такого приятного аромата корицы ее любимых свечей, ноздри заполнились слабым запахом его одеколона, который окончательно лишил ее напускной суровости и остатков душевного равновесия.

Дез подошел и остановился у нее за спиной.

— Почему ты не посмотришь, что там внутри?

Милли неуверенно крутила сверток в руках, не зная, что же ей делать.

— С какой стати ты решил принести мне это?

— Да разве мужчине нужны причины, чтобы сделать подарок красивой женщине? Ну же, Милли, открой.

Интересно, он действительно так думает или просто привык говорить дамам изящные комплименты?

Тонкие пальцы рванули блестящую ленточку и развернули шуршащую бумагу. Милли с интересом и удивлением уставилась на небольшую банку, содержимое которой напоминало шоколадно-ореховую пасту. «Шоколадный крем для тела» — гласила этикетка. Она подняла глаза и спросила:

— «Шоколадный крем для тела», — что это значит, Дез?

Он засмеялся низким, слегка хрипловатым смехом.

— А ты, как думаешь? — Он провел пальцем по ее гладкой длиной шее. — Это шоколад, который намазывают на тело. А потом кто-нибудь слизывает его…

Милли тяжело глотнула, мгновенно вспомнив непередаваемое ощущение его языка на самых чувствительных, самых интимных местах. Дышать становилось все труднее, будто она поднималась на гору Святого Августина.

— П-почему ты купил мне это?

— Я случайно узнал, что ты любишь шоколад.

Милли попыталась отодвинуться от него, чтобы вздохнуть свободнее, подумать, но безуспешно. Он шагнул к ней.

— Я купил это в том магазинчике, где мы встретились в субботу. Я подумал, что мы могли бы вместе попробовать его.

— Не думаю, что это хорошая идея… — Милли медленно пятилась, пока софа не помешала ее отступлению.

— Почему? — Дез придвинулся вплотную, коснувшись курткой ее груди. — Я думал о твоих словах, о том, что наша ночь на Мерри-Айленде была мечтой, фантазией. Может, нам надо провести ночь здесь, в реальном, будничном мире, чтобы ты поверила: та ночь не случайность. — Он поцеловал ее в приоткрытые губы, чуть коснувшись влажного языка, потом такой сладостный изгиб шеи, заставив задрожать от пронзившего ее желания.