— Простите, может, я не так…

— Да, именно не так. Дело весьма сложное, мистер Эрнандес. У конгресса США есть сведения, что здесь происходят странные вещи с вооружением и боеприпасами, которые поставляются афганской оппозиции. И это потребовало детального разбирательства. Мои предварительные изыскания, увы, не опровергли предположения, а утвердили в нем. Мне кажется, что многое здесь делается нечестно, хотя вы собираетесь представить все несколько по-другому. Я три дня разбирался с дубликатами документов в Пешаваре и сделал вывод: поставки не всегда стимулируют боевую деятельность моджахедов.

— Не понимаю вас, сэр, — мрачно сказал Эрнандес.

— Если в Мирамшахе собрались самые непонимающие американцы, я поясню. Вот копия списка полевых командиров оппозиции. В нем отмечена боевая активность их групп за последнее время. Первые десять фамилий — наибольшее число боев и лучшие результаты по нанесению ущерба правительственным войскам и Советам. Другой список характеризует поставки оружия и боеприпасов. Почему эти документы не совпадают в первом десятке ни по одной из позиций? Это вызывает недоумение не только у меня. Удивление перемещением акцентов уже высказали представители «Альянса семи».

— Ваши выводы, сэр, для меня неожиданны, и дать вам ответ на ваши вопросы, не подумав, я с ходу не берусь. Нужен анализ.

Эрнандес явно забеспокоился. Лоб его вспотел, хотя в помещении было нежарко. Кондиционер справлялся со своим делом отменно, и Картрайт отдыхал после уличного зноя по-настоящему. Надо было усилить натиск, не дать ускользнуть военному чиновнику от захвата, в который он попал.

— Я не поверю, мистер Эрнандес, что такой человек, как вы, только проставляет цифры в графах «получено» и «выдано». Если же это на самом деле так, вас и дня нельзя использовать на должности, требующей анализа.

— Да, сэр, я анализирую данные.

— Тогда прокомментируйте такой факт. Все последние партии оружия от вас ушли в отряды оппозиции, действующие в провинциях Саманган, Кундуз и Бадахщан. Вот карта. Вы можете показать, где эти провинции находятся?

— Да, сэр. Это север Афганистана. Подбрюшье Советской России.

— Советского Союза, мистер Эрнандес, если быть точным. До подбрюшья России от этих мест очень далеко. Впрочем, сейчас меня интересует география другого толка. Скажите, где оппозиция ведет основные бои, которые могут изменить судьбу Афганистана?

Эрнандес сделал обиженный вид.

— Сэр, я давно окончил колледж и не собираюсь сдавать экзамены ни по географии, ни по военному делу.

Картрайт посмотрел на уоррент-офицера глазами задумчивыми и печальными.

— Вы ведете себя неразумно, Эрнандес. Горячая кровь, темперамент — это хорошо. Особенно, если у вас есть хорошо оплачиваемая работа. Боюсь, при таком отношении к сотрудничеству с лицом, проводящим расследование по поручению конгресса, ваше положение может быстро измениться. Я приехал сюда не на туристическую прогулку'. У меня нет возможностей путешествовать по миру, которые есть у Дон Хуана де Гарсиа.

На лице Эрнандеса не дрогнул ни один мускул, когда была названа знакомая ему фамилия. Выдержку уоррент-офицера Картрайт отметил особо: крепкий орешек. Но колючка на дорогу уже была брошена, и пусть он о ней помнит постоянно. В конце концов, боязнь на нее наступить сделает свое дело. Нельзя одновременно помнить все опасности, которые тебя поджидают.

— Меня, мистер Эрнандес, прислал сюда конгресс. Не для проведения экзаменов, а для расследования. Вы, конечно, имеете право отказаться отвечать на мои вопросы. Я это официально зафиксирую. И уже завтра, будьте уверены в точности моего срока, вы улетите в Штаты давать показания перед комиссией конгресса.