– Мы не знаем, захватили ли они моих мальчиков, – произнесла она. Её голос сорвался, и она прокашлялась.

Королева опустила глаза, и почему-то от этого стало ещё хуже.

Энни покачала головой.

– Мы не знаем этого, – повторила она с подчёркнутой убеждённостью. – Иди сюда, Фэйбл. Давай я чем-нибудь закрою эти порезы.

– Подожди, – остановила её королева, морщась и поднимаясь с земли. Без всяких дополнительных объяснений она, пошатываясь, удалилась в лес.

– Куда ты? – спросила Энни.

– Подожди, – раздался голос ведьмы.

Кулл пожал плечами.

Энни не собиралась сидеть сложа руки и ждать, когда вернётся эта невыносимая женщина. Она оторвала длинные полосы ткани от подола юбки, изо всех сил стараясь сдержать дрожь в руках, и смастерила из них грубые повязки для окровавленных щиколоток девочки. Здесь, посреди леса, она мало что могла сделать, чтобы промыть или подлечить их, но, по крайней мере, она могла их забинтовать.

Энни уже приготовилась это делать, когда королева вернулась и бросила ей на колени клейкий золотой сгусток, а потом сползла к подножию дерева.

– Уф! Что это такое?

– Медовые соты. От боли и чтобы раны быстрее зажили.

– А-а-а, – протянула Энни. Её бабушка всегда нахваливала мёд как лучшее средство от порезов. – Правильно. Хорошо.

Она провела рукой по сотам, чтобы набрать как можно больше мёду. Потом осторожно намазала его на самые глубокие из ран Фэйбл. Та прикусила губу и скривилась, но не позволила себе заплакать.

– Энни Бёртон, – сказала королева. Энни подняла глаза. Королева ещё тяжело дышала, но, пока она отдыхала, на её щеках снова стала понемногу появляться краска. – Спасибо.

Энни кивнула. Она покончила с мёдом, как смогла вытерла руки о юбку и начала накладывать бинты.

– Я думаю, ещё есть надежда, – начал вслух рассуждать Кулл. – Мож быть, эт противные заросли забрали только твоего человечьего детёныша, а на моего перевёртыша.

Энни оторвала взгляд от своей работы и вонзила его в гоблина.

– Ой, на смотри так на меняр, жернщина. Я на то чтобы хочу, чтоб кто-т из мелких погиб. Больше ставки, вот и всё. Ежель ты хочешь смотреть на кого-т так сердито, смотри на неё! – Он ткнул пальцем в сторону королевы. – На было б проблем, ежель наша ведьмочка на посадила б дьявольские стебли вместо своей садовой изгороди.

– Эти заросли – не моих рук дело, – прорычала королева. – Они не из этого леса. Они неестественные, они проникают везде. Если бы я распознала это смертельное растение, когда оно ещё было маленьким, то уже давно бы вырвала его с корнем и сожгла. Я допустила ошибку, позволив ему расти так долго. Оно ползёт быстрее, когда голодное, и становится сильнее, когда получает пищу. Я не могу контролировать его. И воришка прав. Когда оно находит добычу, то не останавливается, пока не насытится.

– Так как этим зарослям нужна жертва, я буду очень рада, если ты бросишь туда этого негодяя, – проговорила Энни, метнув горящий взгляд на Кулла.

– Ой. А вот эт на очень справедливо.

– Справедливо? Гоблин, который крадёт младенцев и готов пожертвовать ребёнком, хочет поговорить о справедливости?

Энни завязала последний бинт. Фэйбл выпрямила ноги и попробовала пошевелить ступнями.

– Гоблин справедлив, – с жаром возразил Кулл. – Гоблин всегда справедлив. У гоблина есть правила.

– Я так понимаю, что твои правила разрешают хватать невинных детей из их постелей посреди ночи?

– Отч! Эт на вина гоблинов. Эт фейри хотят мелких младенцев, на гоблины. Гоблины просто лучше крадутся. Фейри во всём виноваты.