|
— Наш глаз швырнули в озеро! — сокрушенно добавила Ужас. — Сколько лет понадобилось, чтобы найти его! — стенала Тревога. — И, кстати говоря, верни его! — Нет! — пронзительно завопила Дрожь. — Глаз! — потребовала Тревога. — Дай сюда! Она со всего размаху ударила свою сестру по спине. Раздалось омерзительное хлюпанье, что-то выскочило. Дрожь принялась шарить по машине, стараясь схватить это, но ей удалось только коснуться его тыльной стороной ладони. Слизистый зеленый шар перелетел через ее плечо на заднее сиденье и плюхнулся прямо мне на колени. Я подпрыгнул так, что ударился головой о потолок, а глазное яблоко скатилось на пол. — Мы ничего не видим, — хором возопили сестры. — Отдай мне глаз! — простонала Тревога. — Отдай ей глаз! — вскрикнула Аннабет. — У меня его нет! — ответил я. — Вон он, у тебя под ногой, — указала Аннабет. — Смотри не наступи! Подними его! — И пальцем не притронусь! Такси тяжело, с жутким скрипом проехалось вдоль ограждения. Машину затрясло, ее окутали клубы серого дыма, будто она вот-вот взорвется от напряжения. — Меня сейчас вытошнит, — предупредил Тайсон. — Аннабет, — завопил я, — дай Тайсону свой рюкзак! — Ты что, спятил? Верни глаз! Тревога вывернула баранку, и такси оторвалось от ограждения. Мы пронеслись по Бруклинскому мосту быстрее, чем любое человеческое такси. Седые сестры вопили, орали и истошно выпрашивали друг у друга глаз. Наконец я постарался взять себя в руки. Отодрал кусок полосатой футболки, которая и так уже разваливалась, и, завернув в него глаз, поднял с пола. — Хороший мальчик! — крикнула Дрожь, словно почуяла, что я держу в руках ее пропавшую гляделку. — А теперь отдай! — Не отдам, — помотал головой я, — пока вы не объясните, про какое место, которое я ищу, вы говорили. — Некогда! — крикнула Тревога. — Мы ускоряемся! Я выглянул в окно. Действительно, деревья, машины и вообще вся местность слились в одну расплывчатую дымчатую полосу. Мы уже выехали из Бруклина, направляясь к центру Лонг-Айленда. — Перси, — предупредила Аннабет, — без глаза они не смогут найти место, куда мы едем. Просто будем ехать быстрее и быстрее, пока мы не разобьемся вдребезги. — Пусть сначала скажут, — ответил я, — не то я открою окно и брошу глаз в идущий навстречу транспорт. — Нет! — простонали седые сестры. — Слишком опасно! — Опускаю стекло! — Погоди! — завопили седые сестры. — Тридцать, тридцать один, семьдесят пять, двенадцать! Они проорали цифры, как квотербэк,[3] направляющий игру. — Что это значит? — спросил я. — Какая-то бессмыслица. — Тридцать, тридцать один, семьдесят пять, двенадцать! — простонала Ужас. — Это все, что мы можем тебе сказать. |
