— Ага. Есть свидетели. А ты что натворил?

— Подкинул им идейку насчет всего этого, а они решили, что я чокнулся.

— А это не так?

— Не знаю. С этими «ти-ти-ти» и впрямь рехнешься.

— Чудненько, — Джордж довольно щелкнул пальцами. — Расскажи и мне, ладно? Кстати, что на телевидении?

— То же. Изображение трясется, а вместо звука — одно чириканье.

— Здорово! Ну, и как ты это понимаешь? Давай, треплись, только чтобы интересно.

— Все дело в космосе и в том, что пространство должно быть искривлено.

— Ага, кривое, значит, — веселился Джордж.

— Ой, Джорджи, помолчи, — вмешалась Мейзи. — Интересно же.

— Космос совсем не безграничен, — продолжал Пит, наливая себе неразбавленного виски. — Если долго лететь, то все равно вернешься в изначальную точку. Как муравей по яблоку.

— Апельсин был бы лучше, — не унимался Джордж.

— Ладно, по апельсину. Так вот, впервые радиоволны были выпущены пятьдесят шесть лет назад. За это время они совершили полный круг.

— А не маловато? Я всегда думал, что радиоволны тащатся со скоростью света. Стало быть, за это время они покрыли расстояние в пятьдесят шесть световых лет, верно? Что-то у тебя больно маленькая вселенная получается. Насколько я помню, есть галактики, которые болтаются от нас за миллионы, а то и миллиарды световых лет. Да одна наша Галактика тянется раз в сто дальше.

Пит тяжко вздохнул.

— А я что говорю? Где-то пространство искривлено. Есть более короткий путь, понимаешь?

— Как это?

— Да ты послушай, что творится в эфире. Откуда это взялось? Морзе знаешь?

— Немного. Разбираю, если медленно.

— А я могу и быстрее. Это же сигналы первых американских радиолюбителей. Подобной ерундой эфир был заполнен незадолго до регулярных радиопередач. Тут и Морзе, и когерер Маркони, и детектор Фессендена. Пока треплются радиолюбители, а скоро мы услышим соло на скрипке. Вот увидишь. Я даже знаю, что именно.

— Ну?

— «Лярго» Генделя. Первая в истории музыкальная запись на фонографе. Ее передал по беспроволочному телеграфу Фессенден из Брант-Рока в тысяча девятьсот шестом году. Мы скоро услышим его позывные «СО». Пари? На бутылку?

— Идет. А что это за «ти-ти-ти»? С них-то все и началось.

— Маркони, — ответил Пит. — Помнишь его сигнал через Атлантику?

— Так это он?

— Ну да. Двенадцатого декабря тысяча девятьсот первого года он из Англии, где у него была довольно мощная радиостанция, посылал эту «С» в Сент-Джонс. Там два его помощника с помощью антенны, поднятой на четырехсотфутовую высоту воздушным шаром, принимали сигнал. Ты только представь, Джо. В Полду, что в Англии, из здоровенных лейденских банок, через высоченные антенны в атмосферу выскакивала голубая искра в двадцать тысяч вольт, и через весь океан…

— Погоди, Пит. Что-то ты загибаешь. Ты сам сказал, что «ти-ти-ти» огласило эфир в девятьсот первом году, а «Лярго» Генделя — в девятьсот шестом. Значит, он и сейчас должен следовать за Маркони с промежутком в пять лет. Ну, пусть сигналы не затухают, пройдя чудовищное расстояние, пусть даже где-то есть короткий путь, но куда ты засунешь эти пять лет, а? Не рушится ли твоя идейка?

— А я спорю? — мрачно сказал Пит. — Да, по логике этот дурацкий писк должен затухать, и пять лет пропали я не знаю куда, а уж то, что верещит по всем диапазонам — совсем никуда не лезет.