Слон, стараясь сделать это незаметно для москвички, показал Ирме свой пудовый кулак – что ж ты, мол, сестричка, нарушаешь строжайшие инструкции?! Что же касается Стаса, то он не только не стал укорять девушек за беспечность, но и принялся выспрашивать у них подробности, особенно заинтересовавшись теми показаниями, что успел дать Вирас до их появления.

Пока остальные обменивались репликами, глухонемой обитатель хутора следил за ними с напряженным вниманием, пытаясь понять по движению губ, о чем они между собой разговаривают.

Стас решил взять инициативу на себя.

КОГДА ЭТО ВСЕ СЛУЧИЛОСЬ, ЙОНАС? – написал он печатными буквами в книжечке.

Вирас, прочтя его запись, тут же продемонстрировал три пальца.

– Три месяца назад? – забывшись, спросил Нестеров. – Или три недели?

Тот, очевидно, поняв произнесенное по губам, отрицательно покачал головой, затем потянулся за ручкой.

– Сначала нам нужно определиться с датой, – сказал он после небольшой паузы. – У кого есть календарик?

Искомая вещица, как и следовало ожидать, сыскалась у женской половины их компании. Первой из сумочки свой «дежурный» календарик извлекла Ирма.

Слон взял у сестры глянцевый квадратик и передал Нестерову.

Когда Стас показал глухонемому календарик, тот энергично закивал головой.

Стас жестом показал, что в этом нет ничего страшного, а затем сделал очередную запись:

– Ну что? – быстро спросила Головина. – Это имеет какое-то отношение к нашему делу?

– Может – да, а может – нет, – осторожно сказал Нестеров. – Сейчас попробуем выяснить у Вираса все подробности…

Постепенно им удалось прояснить для себя картину событий, свидетелем которых случайно оказался этот глухонемой мужчина, нашедший себе приют на хуторе старой Онуте.

Вечером двадцатого или двадцать первого января – более точной даты Вирас не смог назвать, – когда он возвращался с соседнего хутора (заночевать он там почему-то не захотел), он увидел, как к Черному пруду подъехали три легковые автомашины. Несколько мужчин в масках и при оружии вытащили из машин двух связанных людей. Одного из них чем-то ударили по голове, затем двое в масках, взяв его под руки, втащили на бетонный уступ… Выстрелили в него, потом, привязав к телу что-то тяжелое, сбросили в пруд… Подтащили следующую жертву, но убивать почему-то не стали – продержали минуту или две на самой кромке выступа, но затем почти волоком потащили обратно и сунули его в черный джип… …В этом месте Стас оборвал его ненадолго, велев Мышке принести папку, в которой хранилось несколько газетных вырезок и с десяток фотографий. Всю компанию в этот момент буквально трясло от скрытого напряжения… Сначала Вирасу поочередно показали фотографии Сергачева, Пошкуса и водителя последнего, но тот знаками дал понять, что он не смог в тех условиях разглядеть лица жертв, а потому не может уверенно сказать, привозили ли кого-нибудь из них на Черный пруд или же он стал свидетелем преступления, жертвами которого были совсем другие люди.

Но зато когда ему показали газетную вырезку, где фигурировал цветной снимок черного джипа марки «Мерседес», принадлежавшего бизнесмену Пошкусу, он энергично закивал головой, показывая тем самым, что он видел эту машину на берегу Черного пруда…

Головина, когда до нее дошел смысл происходящего, заметно побледнела.

Стас уже хотел было отправить их с Мышкой… подышать свежим воздухом, – кто знает, о чем намерен поведать им Вирас? может, имели место какие-то зверства? – но москвичка, которой было не занимать решимости и силы духа, сумела быстро взять себя в руки и оставалась с ними до окончания этой столь специфической процедуры опроса глухонемого очевидца событий.