Елена Алексеевна Руденко. Перстень Сулеймана
Вестник Смерти – 6
История знакомства Константина с Ольгой и сестрой её Александрой осенью 1837 года.
Из журнала Константина Вербина
Я, наконец, решился написать о знакомстве с моей очаровательной супругой Ольгой и её сестрой Александрой. Тогда я не подозревал, что меня ждёт череда невероятных мистических событий.
На Кислых Водах начиналась осень, но представители водяного общества не спешили разъезжаться. Погода весьма благоволила. Я начал понемногу поправляться после тяжёлого ранения. Мне уже удавалось самостоятельно передвигаться, не опираясь на ненавистную палку подобно немощному старику. Однако мои движения частенько оказывались весьма неловки, иногда я спотыкался, кляня себя за неуклюжесть.
Мой приятель доктор Майер сулил мне скорое выздоровление, но настаивал на дальнейшей осторожности.
— Смените военную службу на гражданскую, женитесь — и проживёте до ста лет, — весело, но слишком настойчиво советовал он.
Я не желал признать, что ранение вынудит меня оставить службу, слишком я сроднился с Кавказом, и разве можно представить меня за письменным столом или в салонных гостиных. Я давно снискал славу человека, избегающего светские беседы и развлечения. Чем подобное времяпровождение может заинтересовать меня, привыкшего опасным странствиям по горной местности или к жаркому бою? Сплетнями? А может, новомодными идеями, которыми заняты скучающие молодые люди? Они, хихикая, обсуждают государственные дела подобно школьникам, к которым строгий учитель повернулся спиною. Каждый из них полагает, будто знает, как государю императору надобно управлять государством. Какой вздор, им бы управлять стаей дворовых гусей в мелком поместье!
Ладно бы болтуны, гордящиеся храбростью своих мыслей, оставались в своих салонах. Из-за глупостей, которыми сии господа заняты от безделья, их отправляют в наши полки. Пользы от ссыльных вольнодумцев, как они себя называют, никакой. Они только слоняются по округе, ряженные в черкесские костюмы подобно обезьянам на кубанских ярмарках, делают суровые хмурые лица и морочат головы дамам и барышням на водах. Какие с них могут получиться вояки, когда они с трудом припоминают, как держать в руках пистолет, а саблей владеют не столь ловко как болтовнёй.
Хотя… из пришлых мне запомнился один человек… Возможно, с него выйдет толк, если он не отыщет себе неприятностей. Он прославился стихами на смерть Пушкина. Пожалуй, мнение о светском обществе, изложенное в его стихах, я разделяю полностью. Как его фамилия? Лермонтов, кажется…
Помню, я сразу же высказал Лермонтову своё суждение о так называемых вольнодумцах, заполонивших Кавказ, и попросил его не донимать меня подобной бестолковой болтовнёй.
— Вы можете себе позволить не разделять подобные взгляды, — весело ответил он, — вам легко найти тему для беседы…
Возможно, причина так называемого "вольнодумства" кроется именно в желании молодых людей быть интересными.
Любопытно, несмотря на мою отстранённость от светских забав, я прослыл очень интересным собеседником.
— Вы очень умны, — твердил мне доктор Майер, — помню, вам удавалось раскрывать запутанные убийства. Держу пари, вы вскорости станете успешным сыщиком!
Эта идея показалась мне весьма заманчивой, но я не спешил оставить надежду принять участие в следующей экспедиции.
— Несмотря на вашу отстранённость, вы вскоре женитесь, — сказал мне Лермонтов, — ваша избранница будет нрава строптивого, но с вами ласкова. Красивая барышня с тёмными волосами, худощавая немного, но очаровательна…
Его слова вспомнились мне впервые, когда я увидел Ольгу… Мне стало особенно неловко за свою нетвёрдую походку, но я успокоился, поймав её взгляд, в котором была не жалость, а восхищение. |