Она слишком мало знала о магии этого мира, чтобы оставаться здесь. Если дух проклятья изгнан, у нее нет ни шанса освободить город. А ведь еще есть задание… Ну, по крайней мере, теперь случайным путникам, попавшим сюда, ничего не грозит — или почти ничего.

— У меня ничего не получилось, — девушка не знала, может ли соляная статуя ее слышать, но все равно решила попробовать. — Ты ведь сам знаешь, почему мне нельзя медлить. Но это не значит, что я тебя бросаю. Я попытаюсь вернуться сюда, когда мое собственное задание будет выполнено. Извини, что так получилось.

Пока она говорила, взгляд ее скользил по дому, по площади, по розам и наконец остановился на знаке проклятья. Лиля запнулась на полуслове, задумалась. А ведь этот вариант она даже не рассматривала…

— Так, беру назад как минимум половину того, что я сейчас сказала, — усмехнулась она. — Все у нас не так уж запущенно!

Она поднялась в воздух, стараясь не наткнуться на сову. Эта предосторожность была излишней: несчастная хищная птица, вконец замученная воробьем, забилась под крышу одной из башен дворца и не рисковала даже выглянуть оттуда.

Найти женщину оказалось совсем несложно. Она металась среди стеклянных домов, пытаясь попасть внутрь, но все ее старания были тщетными. Видимо, она настолько привыкла к постоянному присутствию рядом с собой духа проклятья, что теперь совсем растерялась, не знала, что делать.

И она, эта бабища, ничего не смыслящая в магии, сумела парализовать целый город, а потом еще и справиться с самим Кощеем Бессмертным! А в это время Лиля, потратившая большую часть своей жизни на изучение магии, могла себе позволить разве что свечи на торте зажечь без спичек.

Это было несправедливо. Ведьма почувствовала, как в ней нарастает злость, смешанная с обидой. Точно зная, что нужно делать, она полетела к женщине.

Та, увидев приближающуюся угрозу, прижалась спиной к стеклянной стене. Лиля заметила, что теперь ее несуразная фигура скрыта под грязным балахоном, взятым неизвестно где. Женщина выставила вперед руки с длинными, частично обломанными ногтями, и прошипела:

— Не подходи, изорву! Он мой, мой, и никто его у меня не отнимет!

— Я понятия не имею, что это за «он», о котором ты все время твердишь! Единственный «он», который меня интересует, сейчас в таком состоянии, что им можно засаливать огурцы. И все это по твоей вине! Пора кое-что исправить.

Женщина взвизгнула и попыталась убежать. Лиля не собиралась прыгать и пытаться ее остановить — дотрагиваться до нее было страшно. К тому же, создательница проклятья не казалась слабой.

Вместо этого ведьма быстро прошептала несколько измененное заклинание левитации, и женщина взмыла в воздух.

— Пусти! — Она отчаянно размахивала руками и ногами, при этом напоминая надутую жабу. — Пусти, нечистая! На костер! На костер чаровницу! Это ты, ты его околдовала, я знаю! Он бы никогда не покинул меня по доброй воле.

Лиля не стала тратить силы на бесполезные споры. Спорить с сумасшедшей еще бесперспективней, чем пререкаться с Тессой: все равно победит нелепое упрямство. Ведьма шла по улице, а женщина мягко плыла за ней по воздуху, как огромный воздушный шарик.

Не стоило и надеяться, что она снимет проклятье добровольно, но… Кощей ведь не говорил, что ее согласие обязательно!

Заклинание управления чужим телом было сложным, требовавшим большой концентрации. Для этого ведьме требовались все ее силы, а это означало, что она частично потеряет контроль над своими предыдущими заклинаниями. И все же нужно было рискнуть.

Женщина опустилась на землю и сразу же попыталась броситься на ведьму, но вдруг замерла, нелепо дернулась и направилась к знаку.