Прекрасно. Я буду вас ждать в своей квартире именно в это время. На сей раз никого лишних не будет. Только Семен Филин, с которым вы прекрасно знакомы. Какой-то у вас голос усталый, — добавила она с участием.

—        Голова болит. После вчерашнего, — прямо и открыто ответил я. Честный я все-таки парень. Простой и без всяких там экивоков.

—        Знаете, это, наверное, свежий воздух так действует. Когда я после города хоть несколько часов проведу на даче, у меня тоже голова побаливает. Аспирин хорошо помогает, вы аспирин не пробовали?

—        Непременно попробую. В следующий раз.

—        Вы все-таки берегите себя. — Голос Рути был предельно искренен и столь же сладок. Прямо как натуральный гречишный мед. Мед-то мед, а все же скорее не гречишный, а липовый. Во всех смыслах липовый.

—        Обязательно, — столь же искренне пообещал я.

Удивительно трогательная забота. Сначала стучат по голове, а потом советуют принимать аспирин. Что ж, во всяком случае, она мне ясно дала понять, что о моем непрошеном визите на дачу Филина не только догадывается, но и точно знает.

Ну, а уж стукнуть по голове всегда охотника найти можно. Особенно такому доверчивому и простодушному клиенту, как следователь по особо важным делам. Не иначе, это был какой-нибудь охранник филинской дачи, выступающий в роли садовника.

Ну ладно, я им это тоже припомню, хотя и не злопамятный. Но ведь не бесконечно же, есть пределы и моему ангельскому терпению.

—        Верочка!

Она появилась в кабинете тотчас же, будто только и ждала, когда я ее позову.

            Найдите, пожалуйста, список картин, пропавших из коллекции Кульчинского. Помнится, там должны быть и фотографии.

«Чем черт не шутит», — подумал я.

Верочка принесла толстую папку с тесемочкой, кокетливо завязанной бантиком. Я углубился в изучение коллекции. В списке ни одной работы Кандинского не значилось. Но какой я искусствовед? Потому я и решил просмотреть все фотографии. Сразу отложил в сторону фотографии со скульптур, статуэток и прочего антиквариата. Зато фото картин честно и внимательно просмотрел все до одной.

Картины, которую я видел через окно на даче Филина, там не было.

Тут меня осенило. Не связано ли все это с пропавшей коллекцией Нормана Кларка? Если это вдруг окажется так, то надо поставить свечку в честь моего столь легкого ранения. Вполне могли и пришить. И наверное, были бы правы.

Вообще, эти любители живописи вконец распоясались — то одна коллекция пропадает, то другая. Я не на шутку был возмущен.

Я еще раз позвал Верочку, но уже более официально:

—        Вера Игоревна!

Она вновь возникла передо мною в мгновение ока. Это, наверное, и есть тот профессионализм высшего класса, присущий только женщинам, — появляться чуть ли не раньше, чем позовет начальство.

—        Свяжитесь, пожалуйста, с Музеем частных коллекций. Возможно, у них есть список работ из коллекции Кларка и фотографии. Насколько я знаю, у них шли предварительные переговоры о передаче коллекции музею.

—        Хорошо, Александр Борисович. Будет сделано.

В это время появился Ломанов. Он принес новую кипу материалов по Норману Кларку. И мы с ним погрузились в очередное изучение.

Большую часть работы делал, конечно, Сергей, представляя мне лишь свод наиболее интересных фактов.