Уже много дней большой самец плывет на юг вдоль Тихоокеанского побережья; сенсорная система мегалодона настроена на следы самки с овуляцией. Когда мег преодолел течения залива Сан-Франциско, его органы обоняния уже насытились едкими ароматами самки, причем запахи эти усиливались по мере погружения в подводный каньон Монтерей. Самка здесь явно побывала, но притягательный запах стоял повсюду, что делало невозможным установить ее точное местонахождение.

Самец мегалодона лавирует среди серых теней в восьмистах футах от поверхности океана. И хотя хищник предпочитает охотиться ночью, последние два раза он кормился на закате дня. Рассеянный свет по-прежнему болезненно воспринимался его глазами, однако самец оказался не в силах устоять против соблазнительных гормональных выделений самки, сконцентрировавшихся в основном в срединном и поверхностном слоях океана.

Мозг самца, возбужденного присутствием где-то поблизости самки в период овуляции, начинает вырабатывать повышенный уровень тестостерона, что еще больше усиливает природную агрессию. Пробираясь сквозь заросли бурых водорослей, самец бросается на все, что движется, его сенсорная система перегружена.

Зазевавшиеся пять-шесть тюленей стали легкой закуской для мега, расколовшего мощными челюстями их черепа, как орех.

Охотник продолжает движение на юг, но неожиданно настораживается, услышав знакомый звук. Поначалу это всего лишь далекие реверберации, которые затем перерастают в глухое эхо, распространяющееся на десятки миль по глубоководной впадине.

Мегалодон засекает источник возмущений и, свернув на восток, несется по подводному каньону, точно бешеный бык.

На борту вертолета Океанографического института Танаки

Терри направляет бинокль на поверхность Тихого океана. Большие белые акулы внезапно исчезли.

Мак хлопает ее по плечу:

– Ну что?

Терри снова проверяет рыболокатор. Качает головой:

– Она ушла.

Канал лагуны Танаки

Дэвид с помощью Джошуа снимает верхнюю панель, открыв силовой блок размером с ведро.

Вытащив из крепления покрытый коррозией мини-генератор, Дэвид находит подходящий разъем.

Вставляет туда кабель.

Сунув руку в верхнюю часть блока питания, набирает код доступа.

Ничего.

В сердцах он пинает коленом проклятый агрегат. Останавливается. Лихорадочно соображает. Ухмыляется в регулятор. Тычет пальцем в сторону поверхности, пытаясь по мере сил показать Джошуа, что для работы агрегата необходимо сперва включить дизель-генератор.

Джошуа сигналит, что понял, отталкивается от дна… и в это время из подводного каньона появляется морда белого демона.

Голова большого самца размером с носовую часть военно-транспортного самолета С-5. В подрагивающей багровой нижней челюсти глубоко засел титановый крюк. Потемневший стальной трос тянется из гноящейся раны, словно антенна.

У Джошуа глаза лезут на лоб, сердце подпрыгивает. Он застывает в тридцати футах от поверхности, стараясь не шевелиться.

Но его присутствие выдают пульсации внутренних органов.

Возбужденный мег обращает бездушный взгляд на своего противника, явно пытающегося его переиграть.

Глаза человека и зверя встречаются.

Затем всего лишь одно леденящее кровь конвульсивное движение – и мег добирается до Джошуа.

Омерзительные челюсти раскрываются, бездонная глотка расширяется, пока не исчезает из поля зрения Джошуа, после чего он, словно в бреду, осознает, что его уже заглатывают.

Внезапная темнота… Взрыв боли, и поток крови, и хруст костей, когда дюжины семидюймовых ножей обрывают жизненную нить морского биолога…

Хрум.

И все кончено.

В двадцати футах от места кровавого пиршества Дэвид блюет в регулятор. Мальчик дрожит мелкой дрожью при виде того, как челюсти монстра открываются и закрываются, разбрасывая по сторонам окровавленные ошметки плоти и обрывки мокрого гидрокостюма.