Судьба трагическая дышит

         Атмосферическим дымком,

         И в «Новом времени» о том

         Демчинский знает, но не пишет:

         – «В сознанье нашем кавардак:

         Атмосферических явлений

         Свечений зорь нельзя никак

         Понять с научной точки зрений».

         Он – угрожает нам бедой,

         Подбросит огненные очи;

         И – запророчит к полуночи,

         Тряхнув священной бородой!..

         Так в ночи вспыхивает магний;

         Бьет электрический магнит;

         И над поклонниками Агни,

         Взлетев, из джунглей заогнит;

         Так погромыхивает в туче

         Толпа прохожих громарей;

         Так плещут в зыбине летучей,

         Сребрея, сети рыбарей.

         За ним вдогонку – следом, следом,

         Михал Сергеич делит путь,

         Безмолвный, ровный, кроя плэдом

         Давно простуженную грудь,

         Потея в вязаной рубашке,

         Со столика приняв поднос,

         На столике расставив шашки,

         Над столиком поставив нос;

         И скажет в пепел папирос

         В ответ на новости такие:

         – «Под дымкой – всё; и всюду – тень…

         Но не скудеет Мирликия…[17 - Родина Николая Чудотворца, аллегорически – «Страна Чудес».]

         Однако ж… будет: Духов день!»

         Свой мякиш разжевавши хлеба,

         Сережа Соловьев под небо

         Воскликнет – твердый, как кремень:

         – «Не оскудела Мирликия!..

         А ну-ка все, кому не лень,

         В ответ на дерзости такие, —

         В Москве устроим Духов день!»

         Но Соловьев, не отвечая,

         Снедаем мировой борьбой,

         Проглотит молча чашку чая,

         Рукой бросаясь, как на бой,

         На доску: он уткнется в шашки;

         И поражают худобой

         Его обтянутые ляжки;

         Бывало, он пройдет к шинели:

         В меха шинели кроет взор;

         И – удаляется в метели:

         Седою головой в бобер;

         А вихри свистами софистик

         Всклокочут бледный кругозор!

         Привзвизгнут: «Вот великий мистик!»

         И – пересвищут за забор!

         А мы молчим, одним объяты;

         В веках – одно: навек одно…

         А перезвоны, перекаты

         Снежат, как призраки, в окно;

         А лампа бросит в занавески

         Свои литые янтари;

         Молчат египетские фрески

         На выцветающих драпри.