— Рожать и только рожать, — заявила безапелляционно Аллочка. — Горячо поздравляю вас с предстоящим событием! Замечательное будущее ожидает наших мальчиков. Рожать — в третий раз сказала она это сакраментальное слово и, извинившись за занятость, побежала по своим делам.

Тревоги родного дома

Николай Николаевич Науков известность не любил и всегда старался держаться от неё подальше. Работал он на закрытом предприятии, как все, давал подписку о неразглашении секретов, с которыми имел дело, а потому с журналистами предпочитал не общаться. Среди своих коллег по работе он, конечно, был личностью известной и любимой не только благодаря уживчивому характеру, но и потому, что его изобретения всегда оказывались результативными, что приводило к получению премий всеми участниками проекта. Говорить о своих изобретениях за пределами предприятия ему не нравилось, да и не разрешалось. И вот тут такая оказия с его сыном, учудившим такое, что теперь хочешь — не хочешь, а фамилия Науковых пестрит во всех газетах.

Роман находится пока в Крыму, собирался приехать с невестой в начале июня, а тут такое заварилось, что ему приходится там задержаться, чтобы не попасть сразу в тиски журналистских объятий. Так объяснили Наукову старшему причину того, что его сын продолжает отдыхать в Крыму. Его пытаются спрятать от прессы, а кто спрячет отца начудившего изобретателя? Вот что волновало Николая Николаевича. Факт изобретения Романа, то есть суть изобретения, его, разумеется, как инженера-экспериментатора, тоже интересовала, но об этом он хотел поговорить с сыном непосредственно по его возвращении домой. Вообще-то Роман в редкие свободные часы отца задавал ему некоторые теоретические вопросы. Они иногда даже успевали поспорить по каким-то темам, но сын ни разу не делился своими планами в области собственных научных исследований. Так Николай Николаевич коротко и отвечал настырным корреспондентам, находившим Наукова старшего то у подъезда собственного дома, в который их не стали пускать по приказу городской администрации, то каким-то образом узнавали мобильный телефон и звонили с просьбой ответить всего на пару вопросов.

Не прошло и недели с момента первого появления в печати фамилии Наукова, как пронырливые журналисты выкопали всю подноготную жизни Романа, его невесты Алины, их обеих семей.

С вопросами приставали к младшей дочери Кате, находя её то в институте, то на других мероприятиях, то дома по телефону. С домашним телефоном было проще — его поставили на автоответчик. С мобильными оказалось несколько сложнее. Конечно, можно было не отвечать на незнакомые звонки, но Катя боялась, что вдруг Роман звонит с какого-то другого телефона, а она не ответит, потому старалась держать свой телефон постоянно наготове и частенько попадала на вопросы журналистов. Но она бодро отвечала всем, что об изобретении брата сама узнаёт только из газет и телевидения, сама тоже находится в положении будущей мамы, как и мамы Романа и Алины, а о детстве своего любимого брата готова была рассказывать часами, так что её интервью на эту тему появилось с ворохом журналистских приукрашиваний в самых разных изданиях, которые потом цитировались различными программами телевидения, радио и в сети Интернета.

Ирина Владимировна в эти дни была поглощена экзаменационной сессией в институте и подготовкой к защите дипломных работ. Это самая горячая пора для преподавателей, поэтому она с досадой просила журналистов не отвлекать её от основной работы вопросами, на которые она, даже если и хотела бы ответить, то не в состоянии, поскольку сын не делился с нею научными проблемами.

Каждый вечер обе семьи собирались вместе либо у Науковых, либо у Молодцовых — фамилия Петра Сергеевича была Молодцов. Каждый вечер Роман звонил на мобильный Кати или отца. Они обязательно передавали телефон Ирине Владимировне, чтобы она сказала свою обязательную фразу:

— Сыночек, как ты там?

— Да, всё нормально, ма, ты только не волнуйся, — отвечал Роман.