Нет-нет, она не пользовалась ещё косметикой, не носила юбки короче, чем позволяли её физиологические достоинства, не уподобляла себя героиням телесериалов. Она была красива сама по себе.

Средний рост Алины едва позволял ей дотягиваться макушкой головы до плеча Романа. Однако для российской девушки такой рост считается вполне нормальным. Это в Англии полагают, что стандартно красивая женщина настолько длиннонога, что легко сядет верхом на коня, не утруждая себя помещением ноги в стремя. В России другие критерии красоты.

Разумеется, глядя на девушку издали, мужчина сначала оценивает стройность её ног, затем бёдра, талию, груди и то, как это всё сочетается с одеждой, с походкой, умением чувствовать себя свободно в окружающем мире.

В этом отношении у Алины было всё в порядке. Части тела отвечали необходимым пропорциям. Икры ног выделялись ровно настолько, чтобы придавать ногам этакую изящную стремительность в движении, не выступая таким образом, чтобы придавать голеням извращённую массивность. Хотя не могу не признаться, что понятие красоты и вот именно изящности весьма относительно. Ибо, например, крепкие женские ноги с очень заметными икрами имеют свою притягательную силу, поражающую воображение мужчин надёжной устойчивостью. Однако ножки Алины, казалось, были выточены умелым мастером с особой любовью к плавным переходам без каких-либо резкостей в изгибах. Такие ножки, наверное, понравились бы самому Пушкину, большому знатоку женских прелестей.

Объёмы груди, талии и бёдер у Алины были в классическом соотношении шестьдесят-тридцать-шестьдесят сантиметров. Роман не производил замеры и не думал о них, но пропорциональность девичьей фигуры подсознательно отмечалась в мыслительных тайниках исследователя, и он любовался девушкой как произведением искусства, никогда, впрочем, не признаваясь себе в этом.

Да, но об упомянутых достоинствах мы говорим, когда смотрим на даму издали. А настоящее знакомство с нею начинается лишь тогда, когда она приблизится достаточно, чтобы вы смогли увидеть её глаза. Не губы, не щёки, не нос в конце концов, а глаза, поскольку именно они являются той сутью, что способна полностью изменить отношение к человеку. Пустой, ничего не выражающий взгляд, как ненужная обёртка от съеденной конфеты, которую сразу выбрасывают, может заставить сразу же забыть о красоте, приводившей только что в восторг.

Французский поэт Жак Превер замечательно с фотографической точностью начинает своё восприятие женщины с глаз:

Глаза — это первое, на что обращает внимание мудрый человек. В них всё, что вы хотите узнать, если умеете читать эту сложную книгу. Не случайно иные люди прячут свои глаза от собеседника, если не хотят выдать свои чувства и мысли.

Глаза Алины большие с чёрными зрачками выказывали огромное любопытство ко всему происходящему, готовность понять собеседника с полу слова и придти к нему на помощь в любое мгновение. Они радовались жизни и хотели жить.

Роман не был поэтом, но стихи любил и некоторые знал наизусть. При мыслях о глазах Алины ему вспоминались строки Есенина из «Персидских мотивов»:

Глаза — яхонты. Нельзя сказать, что Роман знал и мог оценить яхонт, но всё равно ему нравилось, как поэт описал глаза. Роману попали как-то в руки стихи неизвестного ему поэта, которые понравились и тем, что говорилось в них о глазах, и в то же время несколько необычной рифмовкой строк. Правда, эти стихи Роман никогда бы не рискнул прочитать Алине по той причине, что уж очень они совпадали с его собственными чувствами, о которых он боялся даже думать, но строки всё же выучил:

Ревность Роман воспринимал своим сознанием как явление отрицательное, присущее себялюбцам. Ревнуют, как он считал, собственники. Ведь, если любишь не себя самого, а того, кому признаёшься в любви или не признаёшься — не в этом дело, то хочешь всей душой, чтобы тому, другому, или другой, было хорошо, а, значит, всё для другого или другой делаешь даже тогда, когда видишь, что без тебя ему или ей лучше.