Старший жрец храма тут же почувствовал, как в его душе поднимается волна гнева. Но он знал, что сейчас должен сохранять спокойствие. Поэтому он взглянул на графа с таким видом, который должен был выразить и уверенность, и недоумение таким странным и даже предосудительным поведением дворянина.

– Ваше Превосходительство… – Начал он достаточно мягко, хотя в душе уже скрипел зубами от злости. – Моя задача, как служителя этого священного места, поддерживать духовное благополучие нашего народа. Послание, которое я отправил, не содержало призывов к бунту. Я всего лишь напоминал дворянину о его обязанностях перед богами и сообществом. Я несу ответственность за души моих прихожан, и мое намерение было направлено на исцеление и очищение, а не на разжигание конфликта.

Однако его слова, словно охотничьи стрелы от брони, сейчас явно просто отскакивали от гнева благородного, который в данной местности был никем иным, как фактически гласом короля. А значит, он считал, что имеет полное право спрашивать даже с жрецов за их проступки. И это очень сильно сейчас раздражало старого жреца.

– Тем не менее, даже мной ваше послание было интерпретировано как угроза. – Граф ещё больше нахмурился, слушая слова Велеслава. – Дворянин Ливитский чувствует себя под давлением, так как вашего посланника поймали именно в то время, когда он принялся подстрекать жителей его деревень заставить своего хозяина отдать вам своего сына на заклание! И это уже второй случай, когда ваше имя ассоциируется с потенциальными беспорядками. Я думаю, что вы и сами должны прекрасно понимать тот факт, какие последствия это может иметь для вас и для храма Рода.

Услышав всё это, старый жрец в душе вздрогнул. Ведь он сейчас просто не знал того, что именно его посланник старался рассказать местным жителям? А значит ему следовало бы понимать и то, что его планы не только по усиления влияния Бога Рода, но и по поводу собственного возвышения, сейчас могут быть под угрозой, и что его репутация и авторитет сейчас стоят на кону. Он также знал, что должен действовать осторожно, чтобы не усугубить ситуацию ещё больше.

– Я в полной мере осознаю серьезность этих обвинений, Ваше Превосходительство, и я обещаю рассмотреть эту ситуацию более тщательно. – Стараясь выглядеть спокойным и даже равнодушным к таким обвинениям. – Мы здесь, чтобы служить на благо всех и каждого, и последнее, чего я бы хотел, это становление причиной раздора между дворянами и нашими людьми.

– Я надеюсь, что это так. – Медленно кивнул ему благородный, явно чувствуя, что его слова были услышаны. – Я ожидаю увидеть изменения в вашем подходе, жрец. И будьте уверены… Теперь я очень внимательно буду следить за ситуацией. И если подобное повториться, то мне придётся поднять вопрос о вашем поведении в столице королевства. Я сильно сомневаюсь, что Верховный жрец храма Бога Рода спокойно отнесётся к такому поведению с вашей стороны.

После ухода графа Таркова, оставшись в одиночестве, старый жрец медленно опустился на колени перед алтарем Рода. Слабо освещенный светом мерцающих свечей, храм казался особенно тихим и покойным в этот вечер. Разочарование в его собственных помощниках и последние события наполнили сердце жреца унынием. Его мечты о возвышении, казалось, рухнули в одночасье, оставив его в пучине сомнений и неуверенности. Тяжело вздохнув, старый жрец медленно закрыл глаза. А его дыхание было тяжелым и неровным. Сейчас в молитве он искал утешения и направления.

– О великий Род, покровитель моих дней, чьи пути непостижимы, подскажи мне, что делать. – Тихо шептал он, уже привычно обращаясь к своему покровителю, которого, по сути, никогда и не слышал.