– Ну да, он решил, что надо попробовать раздобыть картины. Но к тому времени как мы добрались сюда, агенты ФБР уже шныряли вокруг, и какой-то мужик повадился заявляться в ваш дом и рисовать по ночам. Просто не пропихнуться, сколько народу было. Ну мне и пришлось убрать агента и хорошенько расспросить мужика, чего он там забыл, в этом доме.

– Это был Дрейк.

– Точно, тот парень, что мечтал заполучить ожерелье. Я быстро понял, что он малость не в себе и ничего не знает про картины… ну и отпустил его.

– Почему вы решили, что он не в себе? – быстро спросила Иден. Они уже почти дошли до машины.

– Парень воображал себя великим художником. Но даже я видел, что его мазня недостаточно хороша. Я сидел там почти каждую ночь, ждал вас и смотрел, как он рисует.

– Ждали меня? – изумилась Иден. – Но зачем? Вы могли забрать картины давным-давно.

– Босс сказал, что все должно быть законно, иначе он получит не больше двадцати процентов реальной стоимости. А это не те деньги, леди, на которые он рассчитывал. Ну, он и велел мне ждать, пока вы появитесь, чтобы вы вроде как продали ему картины, и тогда все будет в порядке. Но подобраться к вам было не так-то легко… Вокруг вас мужиков больше, чем вокруг какой-нибудь поп-звезды.

– Теперь уже никого не осталось. – Иден тяжело вздохнула. – А тот налет на дом?

– Мы надеялись, что если вы уедете, то ФБР быстрее от вас отвяжется.

– А змеи?

– Это была моя идея. – Мужчина заметно оживился. – Мы с Макбрайдом встречаемся не первый раз, да… И я знал, что он позаботится о вас… мне было велено сохранить вам жизнь. Но и от удовольствия подгадить старому врагу я тоже не мог отказаться. Он в свое время крепко меня прижал.

Иден хотела спросить о Джареде, но почувствовала, что глазам стало горячо от слез, и поторопилась сменить тему:

– Это вы рассказали Дрейку про ожерелье?

– Ага. Я смотрел и слушал, следил, одним словом. Ну и понял, что его картинки привели вас к побрякушкам. Придурок решил, что раз так, то он имеет право на ожерелье. Говорил, что оно поможет ему пробиться, явить миру свой талант и все такое. А я маленько помог ему в организации похищения.

– А с кем же встречалась в аэропорту моя дочь?

– Не знаю. Противный такой мужик. Смылся, как только я появился на горизонте.

– И что теперь? – стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно, спросила Иден.

– Вы продадите мне картины. Бумаги уже оформлены, только подписать. Вроде как вам картины не нравятся, вот вы и решили их продать. Я их куплю, все чин-чинарем, а через некоторое время – вроде как случайно – разберусь, что там внизу еще другие картины. И все будет законно – договор и все такое. Тогда их можно будет продавать с аукциона, а не искать частных коллекционеров, которые захотят владеть, но не выставлять. Босс не хочет терять деньги.

Иден заставила себя удержаться от вопроса, кто именно этот босс, так любящий искусство.

– Есть и еще один момент, – невозмутимо продолжал мужчина. – Если вы кому сболтнете про случившееся сегодня ночью, так я вернусь и сделаю то, что должен.

– Да, я понимаю, – поежилась Иден. Неожиданно ей показалось, будто рядом в темноте двигается какая-то тень. Неужели кто-то выжил, избежав расправы этого страшного типа?

– Наверное, вы получите неплохие деньги за эту работу, – заметила она. – Но ведь могли бы получить и больше.