Но казалось, что старый инка этого не замечает. Приблизившись к Шелтону и напрягая голос, он заговорил; до капитана долетело: «Поведу тебя… твою женщину… еще двоих… чтобы взглянуть… остальные потом…» Кивнув, Шелтон показал на Мартина и Тома Белла, развел руки и резко опустил их вниз. Его жест был истолкован правильно – люди стали снимать заплечные мешки и опускаться на землю. Айрленд, прохаживаясь среди них, награждал пинками особо нетерпеливых.

Старец, поманив за собой Шелтона, быстро зашагал к водопаду. В двадцати ярдах от него скальный выступ делался уже, превращаясь в тропу, явно вырубленную в горном склоне человеческими руками. Эта перемычка вела к воде, падавшей сверху широким веером; разлетавшиеся брызги осели на лице и волосах капитана, заставив его прикрыть ладонью глаза. Он шел за Уильяком Уму, точно по лезвию ножа: слева – отвесный склон, справа – пропасть, а под ногами – мокрый скользкий камень. Соледад вцепилась в рукав его камзола, сзади ее поддерживал Мартин. Том Белл, замыкавший процессию, нес фонарь со свечой, связку факелов и прочные кожаные мешки.

Они ступили под водную завесу. Теперь река и пропасть были не видны, скрытые потоком; лишь солнце просвечивало сквозь него, и лучи светила, дробясь в мириадах капель, заставляли их сиять, словно парящую в воздухе тучу невесомых бриллиантов. Тут и там по скале стекали струи, проточившие за много лет канавки, но главный поток низвергался справа от путников и довольно далеко, рукой не дотянуться. Они двигались под этим зыбким полупрозрачным покрывалом, не замечая стремительного падения воды; чудилось, что скалу прикрывает огромный купол из толстого стекла. Тропа была достаточно широкой, чтобы шагать уверенно, и Шелтон подумал, что здесь, должно быть, прошли сотни людей – каменотесы, носильщики, воины и знатные инки, следившие за наполняющими пещеру богатствами. Если так, то это место известно многим, мелькнула мысль. Было известно, поправился он, хотя с уверенностью утверждать нельзя. Возможно, внизу, на дне реки, лежат кости строителей и носильщиков, уничтоженных ради сохранения тайны.

Уильяк Уму исчез, скрывшись в пересекавшей склон расщелине. Вслед за ним капитан шагнул в непроглядную тьму, ощущая под ногами шероховатый, однако вполне ровный пол. Говорить еще было нельзя, но Томас Белл без всякой команды запалил свечу и принялся зажигать факелы. Вспыхнуло пламя, по сводам пещеры заметались тени, но кроме грубо отесанных стен и валявшихся под ними каменных рубил и молотов, Шелтон не заметил ничего. Очевидно, этот грот являлся только преддверием к сокровищнице; в дальнем его конце пол будто бы понижался, и там виднелось сгущение мрака. Старик молча показал на него факелом.

Там находился тоннель, довольно широкий и высокий, в котором можно было двигаться, не наклоняя головы. Теперь Соледад шла рядом с капитаном, и, коснувшись ее руки, Питер почувствовал, что она дрожит. Камень под ногами сотрясался, сзади накатывал гул водопада, и воздух все еще был влажным; водяная взвесь, оседавшая на стенах, заставляла их поблескивать в свете факелов. Тоннель вел вниз, участки крутого спуска перемежались с почти горизонтальными, и Шелтон решил, что это все-таки творение природы, а не человека. Хотя на полу и стенах замечались следы рубила, он не представлял, как можно высечь подобный ход в твердой скале под водопадом – тем более что тоннель не кончался, а, поворачивая то в одну, то в другую сторону, по-прежнему шел в недра горы.

По мере спуска грохот ярившихся снаружи вод делался все слабее и слабее и, когда они удалились на пару сотен ярдов, смолк совсем. Проход вывел их в небольшую округлую камеру, стены которой тоже носили следы человеческих рук; здесь Уильяк Уму остановился, поднял факел повыше и оглядел пещеру.