Перешагнув через тело солдата, Артист вошел внутрь. Второй труп лежал за поворотом. И тоже с почти отрезанной головой.

Мы не успели, пронеслось в его голове. Хотя с другой стороны, солдат убили совсем недавно. Значит, бандиты еще здесь.

На следующий поворот выходил Боцман, а Артист и Муха его прикрывали.

Здесь было уже два трупа. Один также с перерезанным горлом, а второй застрелен в голову.

Работали профессионалы.

И они были еще здесь, значит, бой предстоял серьезный, может быть, последний в их жизни бой.

На третий поворот выходил Муха. Он уткнулся в новый железный люк, тихонько толкнул его, и тот распахнулся. Из‑за люка никто не стрелял. Боцман осторожно заглянул внутрь. Лифт.

Кабина была где‑то внизу. Вызывать его сейчас сюда было бы сплошным безумием. Те, кто внизу, наверняка встретили бы их плотным огнем. Нет, надо было действовать осторожнее.

И солдаты, тихо взломав сетчатую дверь, стали спускаться по тросам.

Внизу их ждала та же картина – трупы, трупы...

Два коридора вели от лифта. Боцман пошел налево, Артист с Мухой направо.

Коридор, по которому отправились Артист с Мухой, оказался коротким, всего метров десять, и вел в огромный зал, всю площадь которого занимало нечто сложное: сбившиеся в кучу железные стойки со множеством кабелей, циферблатов, мониторов, лампочек, клавиатур, мигающих датчиков.

Вот он, мелькнуло в голове у Артиста, суперсейсмограф, одна из важнейших частей тектонического оружия. Сверхуничтожитель, против которого не было и не будет никакого спасения у людей.

И это оружие было так близко...

Коридор Боцмана тоже был коротким, но вел к другому лифту – грузовому. Здесь никого не было.

И он повернул обратно.

Сделал два шага и остановился.

Эту дверцу он не приметил, когда шел по коридору, а вот теперь что‑то заставило его толкнуть ее.

Он выждал секунду, чтобы глаза привыкли к темноте, которая была в комнате за дверью. Там кто‑то был. Он уловил какое‑то слабое шевеление.

Если бы это был бандит, он бы уже выстрелил. Сейчас Боцман представлял собой прекрасную мишень. Значит, там мог спрятаться свой.

– Эй! – тихо позвал боцман. И за дверью послышался сдавленный стон. Боцман вкатился в темноту, залег, ожидая подвоха, но и сейчас никто не стал стрелять.

– Эй, – снова позвал Боцман. И снова услышал сдавленный стон совсем рядом.

Он протянул руку – человек. Ощупал того в темноте и понял, что человек связан.

– М‑м‑м...

Боцман быстро разрезал в темноте веревки, услышал звук отдираемого пластыря и совсем тихий голос:

– Помогите...

В эту же секунду Боцману показалось, что он сошел с ума. Это был голос Ани.

– Аня, ты? – прошептал Боцман.

– Тихо, они здесь, – еле слышно ответила Аня.

– Кто?

– Их трое. Они схватили меня в машине. Они все про вас знают, они взяли меня в заложницы, – горячо шептала девушка. – Они куда‑то ушли. Они сейчас вернутся.

– Куда они ушли?

– Не знаю, они связали меня и заперли здесь. Нам надо уходить...

– Надо, – согласился Боцман, – только когда выполним задание.

– Какое задание – нас убьют!

– Не бойся, мы тоже умеем стрелять. Сиди здесь, я мигом вернусь.

Аня осталась в темной комнате, а Боцман бросился за Артистом и Мухой.

Те все так же лежали у входа в машинный зал, высматривая противника.

Боцман сбивчиво рассказывал им о своей удивительной находке, пока они бежали к темной комнате.

Артист, когда до него дошла суть рассказа, остановился.

– Аня здесь?!

– Да, а бандиты ушли куда‑то. Они сейчас вернутся, им нужно увезти сейсмограф.